— А ты чего приехал? — спросил Саня.
— Как это «чего»?! — фыркнул я, стараясь не смотреть на рыжего. Он сломался. Вот так просто, как все, каким сильным и храбрым не казался бы раньше, — я переживал! Я каждый день думал про тебя! Ты же просто исчез, как… Как Таня!
— Но она же всё равно нашлась. И я нашёлся, — спокойно, почти равнодушно, ответил Саня и повесил гитару на плечо.
Мой друг был прав: он нашёлся, совсем как Таня. Мёртвым.
Мне пришлось пойти к Сане в гости, приняв неохотное приглашение. Да, это унижало меня до невозможности, ранило сильнее, чем стеклянная пила, но ночевать на улице в этом месте было просто безумием. Ещё тогда, много лет назад, Варя говорила, что всем здесь всё равно на закон, а значит легко могли и ограбить, и даже убить. Она, кстати говоря, правда жила с Саней.
Мы сидели за столом и вроде бы как ужинали. Ключевое слово — «вроде бы».
— Ой, Сентябрь, а чего ты не ешь? — вокруг хлопотала Варя, точно и не выпуская всё это время из рук поварёшку, которой лихо размахивала в день нашего отъезда. Дом, куда меня привёл Саня, был мне совершенно не знаком: судя по всему, рыжему дали жильё от школы. Впрочем, живи они хоть во дворце — уютнее не стало бы.
— Прости, Варь, всё вкусно, но не хочу, — я с немым удовлетворением заметил, что на саму Варвару зла не держал. Она не виновата была, что Саня выбрал такую жизнь — просто вовремя поддержала. Я бы сделал так же, только вот мне никто не оставил и весточки, чтобы я хотя бы узнал, что моя помощь нужна.
— Я бы сказал, что ты привыкнешь, но тебе не надо, — тускло улыбнулся Саня, беря в руки очередную потрепанную зелёную тетрадку, — это дело мы уже проходили…
Я почувствовал, что мне от этот картины всё-таки всё ещё делается дурно и стремительно встал из-за стола. Выскочив в сени, я поисках умывальника дёрнул случайную дверь, но чуть не потерял сознание прямо на пороге.
Это было довольно тесное, но уютное помещение: на полу лежал плетёный круглый ковёр, на сквозняке трепыхалась кружевная грязная занавеска, а в углах… В одном углу стояла деревянная лошадка-качалка, в другом — самодельная детская кроватка. Добротная, аккуратная, с идеально обработанными срезами — такую мог сделать только Саня.
Только в последнюю очередь я увидел белобрысого мальчишку лет двух-трёх, который сидел на полу с игрушечным паровозиком и удивлённо на меня смотрел.
— …Думаешь, рассказать ему? — вздохнул Саша, дописывая последнее замечание на пожелтевшей бумаге.
— Мне кажется, он уже узнал, — хмыкнула Варя, прислушиваясь к подозрительной тишине в сенях.
— Неловко получилось, — проворчал учитель и тяжело вздохнул, — я думал, что мы больше не увидимся, вот и предложил.
— Врёшь, Санько. Врёшь, — Варя совсем не изменилась, только преумножив свои необычные черты из детства. Всё такая же дотошная, прозорливая и непредсказуемая, — ты бы так не поступил, если бы не думал о нём каждый день. Я же вижу. И зачем ты вообще уехал?
— Здесь моё место. Здесь Изольда, тётя Зина, мой родной дом… Никакой суеты, никуда не надо спешить — живи да радуйся… — разойтись философской тирадой Саше не дал шутливый подзатыльник от жены. Сейчас явно не время было для таких бесед.
— Август, иди кушать! — крикнула Варвара в открытую дверь. Я недоуменно повернулся, но все мои вопросы опередил несущийся со всех ног мальчишка, побросавший свои игрушки. Цензурных слов, чтобы описать ситуацию, у меня не оставалось, поэтому я просто со сдавленным смешком сполз вниз по дверному косяку. Когда я напился какой-то дряни на вечеринке у Юли, думал, что тогда мне было так плохо, как только может быть плохо человеку. Оказалось, что нет.
Саня назвал сына в честь меня… Выходит, помнил? Или в его прогнившие мозги не лезло ничего оригинальнее приевшегося «Август»? Чёрт подери, я ещё никогда так сильно не ненавидел собственное имя!
Звёзды перед глазами начинали потихоньку растворяться, позволяя мне подняться на ноги. Я быстро собрал рюкзак и пошёл было к выходу, но путь мне преградила Варя.
— Ты куда намылился на ночь глядя? Оставайся, чай не гоним тебя.
Я не знал, как ответить, и просто потупил взор, лишь бы не смотреть на неё, осознавая, что она забрала, сама того не подозревая, самое дорогое, что у меня было. Я понимал, что если снова буду ночевать на перевалочном — начну терять сознание каждые пару десятков минут из-за того, что не спал с самого отъезда из столицы, а потому вымученно улыбнулся хозяевам и направился на отведённый мне диван. Ровно в девять — отбой. Ни секундой позже, ни словом больше в честь приезда старого друга. Чужой всем, в чужом доме, в чужой семье, где меня не ждали… Я ведь знал, что всё так будет, но гнал от себя эти мысли, наивно полагая, что просто зря себя накручиваю, но нет. Всё вышло именно так — осталось только похвалить себя за проницательность.