До вечера ничего подозрительного вокруг не заметил - наверное, вид бдящего верзилы отпугнул воришек. Сдал пост приказчику и отправился к кузнецу. Он к моему приходу заканчивал ладить насадку на обломок рукоятки, прямо при мне наклеил кожу и отдал, только предупредил не трогать до завтрашнего утра - пусть хорошо схватится. А кольчуга уже была готова, я примерил ее - теперь в самый раз, не оттопыривалась и не обтягивала. Плотно закрывала тело от шеи до колен, руки по локоть. Вес в ней набрался изрядный, едва ли не десяток килограммов, но все же вдвое, а то и втрое меньше, чем в сплошных пластинчатых латах.
Мечник в кольчужном доспехе
Попрощался с Дамианом тепло - я остался благодарен ему за участие ко мне. Возможно, спас ему и другим обозникам жизнь, когда защищал от нападения грабителей, но не рассчитывал на такой щедрый дар. Еще раз убедился - этот мир, насколько жестоким он не был, все же не без добрых людей. Пригласил сержанта и прежних попутчиков в трактир, угостил ужином из самых лучших блюд, заказал всем хорошего вина. Сам не пил - мне ночь не спать, но посидел с ними за компанию пару часов, а потом ушел, распрощавшись с добрыми напутствиями друг другу.
Уже настала ночь, лежал на повозке, разглядывал темное небо, светящиеся звезды и думал. Скоро год, как я в новом мире, понемногу уже привыкал к нему. Все реже вспоминал прежнюю жизнь, она казалась далекой, даже призрачной. Смирился с мыслью, что здесь навсегда, и надо искать свою долю и счастье. Верил, что оно обязательно придет, только и мне надо постараться, чтобы приблизить его.
Глава 6
Караван оставался в Верном еще два дня. За это время ближе узнал Анри, познакомился с его помощником и возницами. Ни с кем из них каких-либо приятельских отношений не завел - слишком различались наши интересы и склонности. С тем же купцом, взвешивающим окружающих своим прагматичным умом - нужны ли они ему, есть ли от них выгода, - обращение складывалось в рамках службы - ни больше, ни меньше. Кроме охраны помогал в подсобных работах - что-то перенести, оказать небольшую услугу покупателям, сходить куда-то по поручению хозяина.
На ночь я оставался с обозом, остальные же уходили в постоялый двор. Спал вполглаза, просыпался от любого шума - обычно крепкий сон теперь стал чутким. Наверное, от моего внушения - быть начеку. В первую же ночь поймал воришку - пацана, пытавшего стянуть мешок манной крупы. Проснулся от глухого звука - как будто что-то упало. Прислушался - кто-то возился в дальней повозке, различал едва слышимый шорох. Встал, стараясь не шуметь, тихо, на цыпочках, пошел в ту сторону. Уже вблизи увидел при свете луны маленькую фигурку вора, спускающегося с высокой повозки на землю. И когда он потащил чуть ли не волоком тяжелый мешок, схватил его за ворот.
Пацана отпустил, пожалел. Он от испуга лишился речи, смотрел на меня выпученными глазами и не отвечал на расспросы: - как зовут, где родители, зачем ему этот мешок. А потом заплакал тихо, со всхлипом. Я не выдержал, махнул рукой в сторону выхода: - Уходи.
Утром увидел его вновь, он стоял неподалеку от нашего обоза, не решаясь подойти. Узнал по огромным глазам, сейчас, при ясном свете, разглядел мальчика лучше. Совсем еще ребенок, лет десяти, худенький - одна кожа да кости. Как еще умудрился поднять двадцатикилограммовый мешок и перекинуть через высокий борт?! Увидел, что я смотрю на него, подошел несмело, а потом заговорил: - Дяденька, возьмите меня с собой. Я буду делать все, что скажете, только возьмите меня.
Оторопел от этих слов - как это взять, он же не щенок, которого можно подобрать, а потом посадить на цепь. Да и зачем мне такая обуза, сам еще не устроенный! Не стал сразу отказывать мальчику, повторил вчерашний вопрос: - Как тебя зовут и где твои родители?
- Санчо, а родителей у меня нет. Папа умер на войне, когда я был маленький, а мама умерла в прошлом году от чахотки.
- И что, других родных у тебя разве нет?
- Есть дядя, мамин брат, только он прогнал меня - я украл из кладовки колбасу и съел.
- Зачем украл или он тебе не давал кушать?
- Давал, только мало. Я все время хотел есть.
Вот незадача - не знал, что делать. Прогнать - рука не поднималась, принять - тоже несподручно, неизвестно, как у меня все сложится. Понимал малыша - его, по-видимому, никто не жалел, а тут кто-то отнесся к нему добром, вот он и потянулся. После колебаний решился, сказал ему: - Подожди здесь, сейчас узнаю и приду.