Выдержка изменила Геннадию, он вздрогнул и застыл как вкопанный, уставившись на «Нимфу».
- А… почему я раньше не видел этой картины? - спросил он, когда к нему вернулся дар речи.
Господину Чернову пришла в голову избитая фраза: «Красота - великая сила». Иногда расхожие выражения довольно точно отражают суть вещей.
- Полотно находилось в хранилище, - ответил он. - Такая вещь заслуживает, чтобы с ней обращались бережно. «Нимфу» можно будет продать зарубежному коллекционеру за головокружительную цену. Разумеется, после того, как ее увидят все желающие. Эта картина - жемчужина выставки!
Геннадий аж затрясся, от его хладнокровия не осталось и следа.
- Кто позировал Рогожину для этой… работы? - покрываясь красными пятнами, спросил он.
«Эк тебя пробрало, братец! - злорадно подумал Чернов. - То-то же! И на тебя управа нашлась. Строишь тут из себя супермена! А у самого слюнки так и побежали при виде «Нимфы». Впрочем, я тебя понимаю».
- Не знаю, - несколько приободрившись, ответил Анисим Витальевич. - Рогожин пишет не с натуры, а в собственном воображении черпает образы. Он личность незаурядная… так что ему, может, никто и не позировал.
Такой ответ охладил Геннадия. Красные пятна поблекли, и лицо посредника приобрело более-менее нейтральное выражение. Его интерес к выставке сразу угас.
- Зал охраняется? - спросил он. - Надеюсь, никаких инцидентов не произойдет в самый последний момент?
Господин Чернов показал Геннадию, как работает сигнализация, и пообещал во избежание неприятностей оставить на ночь в помещении охранника Сему.
- Выставка работ неизвестного живописца Саввы Рогожина - не Третьяковская галерея и не Эрмитаж, - объяснил он посреднику. - Никто сюда не полезет. Статуи и керамика - бутафорские, сделаны на заказ под старину, продукты и посуду для фуршета привезут завтра утром. Что тут воровать? Повода для волнения нет, поверьте моему опыту.
Геннадий поверил.
- Завтра открытие, - сказал он. - Будут журналисты, телевидение, именитые гости. Нужно, чтобы Рогожин - желательно трезвый, побритый и прилично одетый - присутствовал и мог дать интервью, пообщаться с посетителями.
- Постараемся, - опустил глаза Чернов.
Его страх перед Геннадием поугас. То, что высокомерный посредник оказался таким же мужиком из плоти и крови, которая вскипает при виде обнаженного женского тела - пусть даже и нарисованного, - лишило его ореола неприступности и холодной жесткости, пугающей Анисима Витальевича.
- Все мы люди, - пробормотал он себе под нос, когда Геннадий уехал. - Все мы человеки. У каждого есть слабое местечко!
Шумский уже давно ждал, пока хозяин «Галереи» распрощается с Геннадием. Федору Ипполитычу был глубоко несимпатичен представитель неведомого заказчика, и он предпочитал лишний раз с ним не сталкиваться.
- Нашел Рогожина? - накинулся на него Чернов, как только они закрылись в кабинете.
Шумский виновато развел руками:
- Нет его нигде. Будто сквозь землю провалился, черт! Гуляка бесшабашный!
- Что значит «нет»? - взвился Анисим Витальевич. - Я же тебе велел без Рогожина не являться! Завтра открытие выставки! Ты понимаешь, что с нами сделает этот Геннадий? Он нас в порошок сотрет!
- А что я-то? - испугался Шумский. - Где я возьму художника, раз его нету? Мы с Ляпиным весь поселок объездили, по всем забегаловкам прошлись, всех забулдыг расспросили… Савву неделю никто не видел. Говорят, он у бабенки какой-то залег.
- У какой бабенки?
- Откуда мне знать? - разозлился Федор Ипполитыч. - Рогожин об этом широкую общественность не информировал. Я тебе предлагал обратиться к специалисту, а ты тянул до последнего.
- Мы еще только детектива не нанимали! Ты в своем уме, Федя?
- Другие люди нанимают, когда надо, - возразил Шумский.
Господин Чернов сидел в полной прострации. Он не допускал мысли, что Сема с Шумским не найдут художника, и просчитался. Теперь скандала не миновать.
- Ладно, - сдался он. - У тебя есть кто-нибудь знакомый?
- Детектив, что ли? - встрепенулся Федор Ипполитыч. - Есть. Вернее, не у меня, а у нашего общего знакомого, коллекционера Филатова. Помнишь, у него квартиру ограбили, унесли две табакерки восемнадцатого века и подлинник Рокотова? [1]
- Ну, помню…
- Он тогда обратился к одному человеку, и тот ему помог. Насчет табакерок не знаю, а Рокотова он нашел.
- Звони Филатову, - решился Анисим Витальевич. - Другого выхода у нас нет.
Старый коллекционер оказался дома. Он выслушал господина Шумского, проникся сочувствием к их проблемам и продиктовал номер телефона частного сыщика.
- Он мне Рокотова вернул, - взволнованно сказал старик. - Дай ему бог здоровья!
Чернову пришлось звонить несколько раз, прежде чем детектив ответил. Анисим Витальевич долго его уговаривал и посулил щедрое вознаграждение, если он до завтрашнего утра найдет Савву Рогожина и доставит в Москву, в офис «Галереи».
- Вы себе представляете, о чем просите? - возмутился сыщик. - Сейчас сколько времени? Час дня! А этот ваш Рогожин проживает за городом, в поселке Лоза.
Чернов скрепя сердце удвоил сумму оплаты и обещал рассчитаться независимо от результата. Детектив прикинул, что поручение несложное, да и короткое - в его распоряжении полдня, вечер и ночь. Согласился.
- Уговорили, - вздохнул он. - Попробую. Но никаких гарантий не даю.
- Какие гарантии? - обрадовался Анисим Витальевич. - Нам вас отрекомендовали как человека порядочного, который сделает все, что в его силах. Найдите Рогожина! У нас завтра вернисаж, в который уйма денег вложена.
Шумский достал из холодильника водку, налил себе и Чернову. Надо было снять стресс.
Глава 4
Вечером того же дня Ева приготовила на ужин творожную запеканку с изюмом. Славка пришел около одиннадцати, уставший и голодный. Запеканка успела остыть и потерять вкусовые качества. Какао тоже пришлось подогревать.
- Ты просмотрел записные книжки Алисы? - скрывая недовольство, спросила Ева.
Она разливала в чашки горячее какао.
Славка кивнул. Между делом он наспех, не вдумываясь, пролистал два блокнотика пропавшей девушки. Там было мало информации - номера телефонов, адреса, пара визиток, вложенных между страничками.
- Один адресок меня заинтересовал, - сказал Смирнов, осторожно пробуя какао. - Город Серпухов, улица Чехова, 6. Возможно, именно там проживает Глеб Конарев, с которым она сбежала. Собирался сегодня туда съездить, но не получилось.
- Почему?
- Позвонил один человек, владелец фирмы «Галерея», которая занимается чем-то связанным с искусством. У них завтра открытие авторской выставки Саввы Рогожина, а художник пропал. То ли запил, то ли загулял… Одним словом - богема! Никакой ответственности. Творческая натура, подверженная импульсивным порывам! Люди с ног сбились, а этот Рогожин небось дрыхнет сутками где-нибудь на сеновале у какой-нибудь «сладкой женщины», и плевать он хотел на столичный бомонд, жаждущий лицезреть автора.
- Тебя попросили его отыскать? - догадалась Ева.
- Вроде того. Я сдуру согласился. Где, ты думаешь, я был? До вечера мотался по поселку Лоза, а толку никакого. Рогожин живет в доме, который давно пора сносить - там, кроме него, обитают еще две глухие старухи и стая котов. Художник оказался замкнутым, нелюдимым человеком, с соседями отношений не поддерживал, целыми днями либо пропадал неизвестно где, либо закрывался в мастерской и писал свои картины. Ни друзей, ни приятелей. Старухи рассказали, что даже пил Савва в одиночестве, до чертей в глазах. Потом отсыпался, и все повторялось вновь. Одна из бабулек припомнила, будто у Рогожина остался от покойной матери дом в какой-то деревне и что он иногда уезжал туда, пропадал месяцами… но где это, она не знает.