Бренн вскочил. Зловещая улыбка играла на его губах.
— Вы хотите знать, римляне, какую обиду причинили нам клузинцы? Тогда слушайте! У Клузия много земли, столько, что его граждане не в состоянии обработать. Разве не было бы справедливым, чтобы они передали излишнюю землю нашему многочисленному народу? Ведь вы сами, римляне, также страдали от несправедливости, когда лучшие земли принадлежали вашим соседям. Вы объявили им войну и отнимали землю силой, разрушали города, обращали их жителей в рабство. Вы следовали древнейшему закону, по которому сильный владеет имуществом слабого. Сами боги верны этому закону — они на стороне сильного. Поэтому я вам могу посоветовать: не помогайте клузинцам, если не хотите, чтобы мы помогли тем городам и народам, которые обижены вами.
Римляне с некоторым удивлением выслушали эту речь. Они уже знали, что галлы придают умению красиво говорить не меньшее значение, чем искусству сражаться. Но все же они не ожидали, что варвар окажется таким красноречивым.
— Те города, о которых ты говоришь, Бренн, — отвечал римлянин, — никогда не были союзниками галлов. Мы спрашиваем тебя, по какому праву ты вторгся в земли наших союзников и угрожаешь им оружием? И что вообще делают галлы в Этрурии?
Бренн отступил на шаг, выхватил меч из ножен и воскликнул:
— Передайте сенату, римляне, что наше право — на острие галльских мечей. Сильным и храбрым принадлежит всё!
Тогда все галлы вытащили мечи, ударили ими о свои громадные щиты и издали торжествующий вопль.
Молча покинули римские послы лагерь галлов. Они были так возмущены оскорбительным обращением Бренна, что направились прежде всего в Клузий. В беседах о клузинцами они поднимали их боевой дух, воодушевляли на борьбу. Когда клузинцы совершили вылазку из осажденного города, послы сражались в первых рядах. Квинт Фабий выбрал среди галлов самого рослого и хорошо вооруженного и бросился ему навстречу. В пылу боя никто не мог отличить римлянина от этрусков. Но когда Квинт, одержав победу, стал снимать с убитого противника оружие, Бренн узнал в победителе римского посла. Законы, известные всем народам, запрещали послам принимать участие в битве. Но эти же законы запрещали убивать послов. Бренн прекратил сражение и приказал своим воинам отступать. В тот же день он отправил в Рим своего гонца. Требование было коротким и ясным: выдача послов или война. Римский сенат после долгих колебаний отказался удовлетворить требование Бренна, сославшись на то, что послы занимают в городе должности и до окончания срока службы не могут быть смещены.
Терпению Бренна пришел конец. Сняв осаду Клузия, он повел огромное войско на юг, к Риму. Путь галлов проходил через Этрурию. Сельские жители, захватив все, что можно было унести, бежали в города, под защиту их стен. Этруски готовились к войне. Но галлы всё шли и шли, не обращая внимания на эти приготовления. Иногда они криками и жестами объясняли этрускам: «Не бойтесь нас! Мы идем на Рим! Только с римлянами мы ведем войну».
На равнине, где речка Аллия сливает свои струи с мутными водами Тибра, галлы встретили вышедшее им навстречу римское войско. Самонадеянные римские военачальники воображали, что имеют дело с дикарями, и даже не позаботились о постройке лагеря, куда можно было бы укрыться в случае неудачи. Бешеный натиск разъяренных галлов обратил римлян в бегство. Тысячи воинов погибли при попытке перейти реку. Лишь немногим удалось скрыться за стенами обезлюдевших Вей, и им казалось, что боги мстят Риму за разрушение этого города и расправу над его мирными жителями. «День Аллии» — 18 июля 390 года до н. э. — много лет спустя отмечался римлянами как день траура и величайшего народного несчастья.
Через три дня галлы ворвались в Рим и рассыпались по его площадям и улицам, сея смерть и уничтожение. Языки пламени заплясали над кровлями храмов. Треск рушащихся зданий сливался с воплями женщин и детей.
Часть безоружных людей разбрелась по соседним латинским и этрусским городам, предоставившим беглецам кров и убежище. Нескольким сотням храбрецов удалось укрыться на Капитолийском холме, укрепленном не только искусством этрусских строителей, но и самой природой. Но и они вскоре были вынуждены заплатить галлам выкуп.
Галльское нашествие не нанесло серьезного ущерба этрусским городам, расположенным на высоких холмах и укрепленным массивными стенами. Галлы, не обладавшие катапультами и таранами, не могли взять этрусские города, так же как они оказались бессильны перед римским Капитолием. Но урон, нанесенный земледелию и торговле этрусков, был велик. Позднее этруски не жалели золота, лишь бы удовлетворить требования галлов и предотвратить их набеги. Галльская опасность по-новому поставила вопрос об отношениях с Римом. После взятия Рима галлами исчезла даже видимость единства этрусских государств. Одни города пытались использовать галлов как союзников в борьбе против римлян, другие искали союза с Римом.