Более того, история этрусков у Демпстера выходит за те временные рамки, в которых протекала жизнь этого загадочного народа. Он не только вполне серьезно рассматривает вопрос, был ли этрусским царем начальник императорской гвардии Луций Сейя´н, но и включает в свою книгу сведения, относящиеся к истории Тосканы в XIII–XV веках. Данте и Боккачо для него такие же знаменитые люди Этрурии, как Порсена.
В объяснении тех или иных явлений этрусского быта, религии, культуры Демпстер, вслед за древними авторами часто прибегает к истолкованию слов, обозначающих эти явления. Этот прием нередко ведет к грубейшим ошибкам, так как слова неведомого языка объясняются из известных в то время языков: латинского, древнегреческого, древнееврейского. Чтобы понять ошибочность этого приема, можно представить себе, что кто-то, зная один лишь русский язык, попытался бы объяснить значение такого иностранного слова, как поликлиника. Он бы, наверное, сопоставил первые два слога — «поли» — с русским словом «половина» — пол, между тем «поли» в переводе с древнегреческого означает «много». Так же ошибочно было для Демпстера объяснять непонятное нам слово «туски» (этруски) от греческого «тус» (ладан) на основании внешнего сходства обоих слов и этрусского обычая использовать ладан в жертвоприношениях богам.
Излагая свой предмет, Демпстер не раз вспоминает о родной Шотландии, как бы стремясь сделать ее обитателей причастными к истории далекого прошлого. В связи с рассказом о варварах, вторгшихся на территорию Тиррении во времена так называемого великого переселения народов, Демпстер говорит о царе шотландцев Фергу´зии, который со своим отрядом был в войске Алариха и после захвата Рима не взял ничего из добычи, кроме рукописей, привезенных им на родину.
В 1617 году через Петра Стро´ция Демпстер послал папе Павлу V сокращенное изложение своего труда. В июне этого же года он отправился на родину, но в ноябре снова возвратился в Пизу к своему труду. В 1619 году Демпстер принял решение покинуть Пизу и переехать в Болонью, где его ожидала кафедра словесности. Мотивы переезда остались нам неизвестны.
В 1625 году профессор свалился в лихорадке. По комнатам сновали слуги с нагретыми тарелками и полотенцами. Один врач сменял другого. Демпстер метался в постели, выкрикивал что-то непонятное. Может быть, это была его родная речь, которую не понимал никто в Болонье. А возможно, это были слова, которые он прочитал на вырытых из земли статуях и саркофагах. 15 сентября Демпстера не стало. Его похоронили в соборе святого Доминика.
Неисповедимы пути творений, выходящих из-под пера, резца или кисти. Их творцам не дано предвидеть, что им суждено — забвение или вечность. Мог ли предполагать Демпстер, что не десятки написанных им книг, а всего лишь одна незавершенная рукопись донесет его имя потомкам, которые по праву назовут неистового шотландца отцом этрускологии. Эта рукопись пролежит сто лет, дожидаясь своего времени. В 1723 году соотечественник Демпстера Фома Кок издаст ее во Флоренции в двух томах, с приложением таблиц, воспроизводящих надписи, статуи, вазы, погребальные памятники, монеты древних этрусков. На много лет труд Демпстера станет энциклопедией этрускологии, к которой будет обращаться каждый интересующийся историей и искусством этого древнего народа.
Правда, уже в год издания «Семи книг царской Этрурии» наиболее проницательным умам были ясны пробелы и недостатки труда Демпстера. Сенатор Филипп Буонаротти, статья которого помещена в приложении ко второму тому, дополнил труд Демпстера сведениями о богах, почитаемых этрусками. К ним он отнес Минерву, Геркулеса, Аполлона, Меркурия, Вакха, Цереру, Прозерпину, Викторию, Немезиду, Фортуну, Януса. Используя памятники, открытые после смерти Демпстера, Буонаротти установил различные типы написания этрусками букв. Так, буква Л писалась этрусками L и V. Выход труда Демпстера с дополнениями и исправлениями Кока и Буонаротти совпал с новым невиданным ранее подъемом интереса ко всему этрусскому.
На склоне горы, откуда открывается вид на цветущую долину Вальди Кьяна и зеркальную гладь Тразименского озера, расположен итальянский городок Кортона, славившийся, однако, не столько своим живописным расположением, сколько блестящим прошлым. Кортона — об этом знали ее жители — была древнее Рима. Писатель V века до н. э. Гелланик Лесбосский считал, что Кортона основана древнейшими обитателями Греции и островов Эгейского моря пелазгами на их пути в Тиррению. Впоследствии, по утверждению того же автора, пелазги, поселившиеся в Италии, стали называться тирренами.