Отцу истории Геродоту Кортона известна как тирренский город.
Жителей Кортоны и посетителей этого города поражали массивные стены, в глубокой древности которых никто не сомневался. В окрестностях Кортоны имелось также много курганных погребений, называвшихся в просторечии «дынями». Там же находилась ныне исчезнувшая гробница, сложенная из массивных, тщательно отесанных камней. Все были уверены, что это могила известного философа и математика Пифагора, одна из теорем которого известна каждому школьнику. На самом деле философ жил на юге Италии, в городе Кротоне. Сходство в звучании названий городов и породило легенду о том, что Пифагор был обитателем Этрурии.
29 ноября 1726 года над узкими улочками Кортоны, над ее площадями плыл колокольный звон. Обыватели, застигнутые им, не крестились и не возносили очей к небу. Это не гудели колокола городского собора, возвещавшие о каком-нибудь празднике или кончине знатного кавалера. Колокола муниципального дворца возвещали о первом заседании Этрусской академии. Основателями этого учреждения были двенадцать патрициев, воодушевленных не только научными, но и патриотическими целями. Задолго до этого времени Италия утратила свою славу передовой страны Европы. Ее ремесло и торговля пришли в глубочайший упадок. Иностранные нашествия и внутренние усобицы разоряли страну. С 1701 года Италия сделалась ареной кровавых битв между франко-испанскими и австрийскими войсками. Кто бы ни выходил из этих битв победителем, все равно на итальянские города налагались контрибуции, а крестьяне подвергались ограблению. К 1714 году испанцы и французы были изгнаны с Апеннинского полуострова. Бывшие испанские владения перешли к Австрии. Австрийцы хозяйничали и на части территории древней Этрурии, а с 1737 года на тосканский престол был посажен один из членов Габсбургского дома.
Изучение славной истории этрусков, которых жители Тосканы считали своими предками, давало моральное удовлетворение в эти годы национального унижения. Членами академии были благородные синьоры Кортоны и других городов Тосканы. Иностранцы весьма неохотно допускались в академию. Заседания Этрусской академии, насчитывавшей сто сорок членов, происходили по ночам. Они получили название «Ночи Кортоны».
Ночные заседания сохраняли атмосферу таинственности, окружавшую все, что связано с этрусками. Ежегодно торжественно избирался президент, которому присваивали древнеэтрусский титул — лукумо´н. На заседаниях при свете лампад зачитывались доклады и сообщения, демонстрировались новые памятники, велись дискуссии. Опубликовано девять томов материалов этих заседаний. Они могут заинтересовать ныне лишь историка науки. Отсутствие серьезной научной основы, всевозможного рода фантастические измышления, которыми изобиловали работы первых этрускологов, привели к появлению особого термина — этрускерия (точнее, этрускомания), которым с тех пор обозначают подобного рода ненаучные труды.
Одним из главных заблуждений историков и искусствоведов того времени была уверенность, что все памятники древнего искусства Италии от Тосканы до Кампании принадлежат этрускам. Более того, областью распространения этрусской культуры считалась и Малая Азия, откуда, по уже знакомому нам преданию, происходили этруски, и даже Испания. Поэтому на «Ночах Кортоны» можно было услышать не только отчет о раскопках гробницы близ Рима или Неаполя, но и рассказ путешественника, только что прибывшего из Анато´лии.
И, конечно же, кортонские академики не сомневались в том, что их предки превосходили все другие народы мира не только своим могуществом, но и образованностью. Правда, находились ученые мужи, утверждавшие, будто греческая культура выше этрусской. Но эти маловеры были иностранцами — французами или немцами. Француз Пьер Жан Мариет даже уверял, что этруски были учениками греков. Академики были уверены в обратном: греки ученики этрусков. Этруски же ученики самого древнего народа на земле — египтян.
Гордостью Этрусской академии в Кортоне было ее собрание этрусских древностей, с 1750 года именуемое музеем. В особом шкафу хранился шедевр этого музея — знаменитая «Кортонская муза».
Это портрет молодой женщины с пышной шапкой темно-каштановых волос. Миндалевидные глаза устремлены вниз. К груди прижат какой-то предмет, скорее всего лира. Это позволило кортонским академикам считать, что портрет изображает Полигимнию, покровительницу музыкального искусства.
Кортонская муза, судя по сохранившимся отчетам, была открыта в 1735 году кавалером Джовани Томмази в хижине одного из крестьян. Крестьянин поначалу принял полуобнаженную женщину за мадонну и оказывал ей почести как матери Христа и благодетельнице всех христиан. Но вскоре, поняв свою ошибку, наказал язычницу тем, что закрывал ее изображением вьюшку печи. Тогда-то кавалер Томмази и открыл древнюю картину, высоко оценил ее достоинства и взял ее у крестьянина.