Ботаники по росписям и рельефам рассказали, что у этрусков росли яблони, розы, маки, пшеница.
Химики изучили краски этрусков, их изделия из кости, металла, дерева. Это позволило установить места, откуда доставлялось в Этрурию сырье, исследовать технику производства и другие важные стороны хозяйственной жизни.
Антропологи занялись скелетами, черепами из этрусских погребений. Так были получены сведения о расовом типе этрусков, о близости их с другими народами, в частности с народами Малой Азии.
Математики с помощью счетных машин начинают читать этрусские письмена.
Росписи, страдающие от сырости и доступа воздуха, надо было сохранить. Этим занялись реставраторы. Стену с фреской основательно прогревают горячим воздухом и затем пропитывают особым составом, проникающим в каждое углубление. К картине прикладывают холст и держат его в неподвижном состоянии несколько часов. Холст снимают вместе с картиной. Изображение переносится с холста на специально подготовленную стену в музее.
Ожившие тени
Ток! Ток! Ток! — настойчиво и дробно колотили желуди о камни дороги. — Ток! Ток! Ток!
Казалось, они хотели напомнить, что настало благословенное время сбора зимних плодов и нужно торопиться. Скоро зарядят зимние дожди. Вершины гор исчезнут в облаках. Людям придется запрятаться в дома, а зверям — в берлоги.
Арунт не слышал стука желудей, не замечал красоты осеннего леса, гостеприимно распахнувшегося перед ним.
Одна и та же мысль сверлила мозг и мучительной тяжестью сжимала сердце. Он, Арунт, лукумон и сын лукумона, жалкий изгнанник. У него нет ни дворца, ни вилл, ни поместий. Чернь отняла все, что завещано предками. Даже Ве´лия, его Велия не захотела делить с ним хлеб изгнания. И кто ее осудит? Разве такой женщине место в смрадных харчевнях! Разве ее ногам, привыкшим к мидийским коврам, вынести эту дорогу!
Желудь больно ударил Арунта по голове. От неожиданности он вскрикнул и бросился бежать. Вокруг никого не было. Арунт догадался, что ему ничто не грозит, и засмеялся. Он смеялся над самим собой, над своими страхами. Арунт был благодарен желудю. Он отвлек от мыслей, не покидавших его с тех пор, как закрылись ворота Клузия.
Наклонившись, Арунт поднял желудь. Как удивительно он похож на свинцовое ядрышко для пращи! Если бы у него теперь были деньги, он нанял бы двести — триста балеарцев и расправился с мятежниками. Остается одна надежда — галлы. Давно уже клузинцы доставляют им вино и железные мечи, получая взамен серебро и рабов. Какой же товар может предложить Арунт теперь? Он покажет галлам дорогу через эти леса. Он поведет их через всю страну до Тибра и Римских холмов. В уплату за это Арунт попросит лишь Клузий. Пусть галльский вождь Бренн вернет Арунту город, где правили его предки, пусть он даст воинов, чтобы расправиться с мятежниками.
Какие-то звуки нарушили тишину и ход мыслей Арунта. Беглец прислушался. Флейта! Когда-то он любил слушать игру флейтиста за пиршественным столом. На одном ложе с ним была Велия. Она покачивала головой в такт мелодии. Ее волосы пахли аравийскими смолами. Музыка, благовония, терпкий вкус вина — все это создавало ощущение неповторимой радости, счастья. Но как же здесь, в этих дебрях, оказался флейтист? Может быть, сам Тини послал с неба своего вестника? В те годы, когда Арунт был лукумоном, он делился с Тини своими доходами и военной добычей. И Тини мог вспомнить о своем Арунте.
Арунт сошел с дороги. По еле заметной тропинке он шел на звук флейты. Вскоре деревья расступились. Открылась поляна с покосившейся хижиной. У хижины стоял старик в грубом се ром плаще. Арунт не видел его лица, а лишь седую непокрытую голову.
Из леса выходили козы. Притаившись, Арунт наблюдал за стариком, игравшим на флейте, за животными. Арунт понимал, что набрел на пастушью хижину, каких много в горах. Но ему хотелось верить, что именно эта хижина вернет спокойствие духа, даст силы перенести испытания судьбы.
Арунт насчитал двенадцать коз, и сердце его радостно забилось. Не это ли знамение, ниспосланное Тини? И богам, и людям любезно число «12». 12 тысяч лет потребовалось Тини, чтобы создать небо, землю, моря, звезды и человеческий род. Небесную сферу он разделил на 12 созвездий. Людям приказал объединяться в союзы из 12 городов, а лукумонам — иметь 12 служителей, каждому служителю — розги из 12 прутьев, чтобы наказывать ими непокорных столько раз по 12, сколько этого захочет лукумон.
Арунт вышел из своего прикрытия. Впервые за эти дни ему захотелось поговорить с людьми. Услышав шаги, старец обернулся. И сразу же Арунту стало ясно, что пастух слеп. Глаза его были открыты и смотрели куда-то вдаль.