Это объяснение казалось правдоподобным. Все знали, что богам, как и людям, не полагается жить одним, что если у Тини есть Уни, то Нетунсу, богу морей, надо взять в жены богиню болот.
Каналы быстро росли и наполнялись водой. Это радовало сердце жреца. Собрав людей у алтаря, Вел говорил им что скоро богиня явит свою милость, снимет бледность лиц, вернет людям здоровье и силу. Он призывал построить у болота город и назвать его Добрый Ветер, потому что в имени города должна быть надежда, а не отчаяние.
В день, избранный для церемонии, Вел приказал всем сельчанам надеть чистые туники и явиться на берег бывшего болота с добрыми мыслями. Он распорядился, чтобы достали старинный плуг и запрягли в него белого быка и белую корову.
В свете встающего солнца бык и корова казались не белыми, а розовыми, такими, как и одежда Вела, шедшего за упряжкой. Блестела медь лемеха. В отвалах черной земли белели костяные наконечники стрел, острия гарпунов, отсвечивали черепки разбитых горшков. Это были следы каких-то древних исчезнувших поселений, остатки жизни неведомых племен. «Значит, это место не всегда было болотом, — думал Вел. — Оно уже не раз служило людям и послужит им впредь».
Там, где Вел поднимал лемех, будут городские ворота с каменной аркой и квадратными башнями. По борозде пройдет священная линия стен, охраняющих город от неприятеля, болезней и злых духов. Поэтому ни один комок земли не должен уйти за борозду. Так предписывал древний обычай, записанный в священных книгах Тага.
Через место будущих ворот Вел повел людей внутрь будущего города и показал заранее проведенные им границы улиц. Две, главные, имели ширину в двадцать локтей и пересекались в центре. Другие улицы, шедшие параллельно, были немного у´же. Они также пересекались под прямым углом. Вел рассказал, как нужно строить каналы, чтобы выводить дождевую воду и нечистоты, как мостить улицы. Для храмов он определил невысокий холм в южном углу и приказал оградить его стеной. Потом жрец исчез так же незаметно, как появился.
Люди выполнили все повеления Вела. Через несколько лет на равнине поднялась стена из белого пористого камня, которого так много в горах. Из этого камня возводились фундаменты зданий. Стены же их были из бревен, обмазанных жирной глиной, кровли — из прочной черепицы. Когда стали строить храмы, то, помимо святилища троицы богов Тини, Уни и Менрвы воздвигли храм богу вод Нетунсу, так как от его милости зависит благополучие мореходов, вывозящих лес в другие города и земли. А о богине Лихорадке не вспомнили. После постройки каналов, отводивших гнилую болотную воду, никто не страдал от насылаемой ею болезни. Люди стали крепкими, здоровыми, сильными. Может быть, они стали бы и счастливыми, если б жрец в свое время объяснил им, как поровну, без обиды, разделить земли, леса и воды.
«Наверно, жрец знал это, но не хотел говорить!» — думали одни. «Нет, он начал рассказывать, но его убили богачи», — считали другие. «Глупцы! — смеялись третьи. — Сами боги определили, что на земле вечно будут существовать богатство и бедность. Это было известно и жрецу!» А молодежь, начитавшаяся греческих мудрецов, уверяла, будто не было никакого жреца Вела, что для объяснения названия города придумали какого-то доброго гения, так же как сочинили сказку о Золотом веке и счастливом царстве Сатурна.
Сорок лет минуло с тех пор, как Вел покинул эти места. Только теперь у Вела нашлось время взглянуть на Добрый Ветер. С него, с этого города, началась его жизнь, полная исканий и тревог.
Замыслы, зревшие в его голове, многим казались дерзкими и неосуществимыми. Он предлагал провести канал от моря до моря, чтобы обойти Мессинский пролив, захваченный греками. Но никто не верил в возможность пробуравить горы, пропустить под ними воды канала и корабли. Даже более скромный план соединения каналом рек Арна и Тибра натолкнулся на яростное сопротивление жрецов, считавших, что боги сами определили, куда и как течь рекам, а смертным не подобает брать на себя дела и заботы небожителей.
В те мгновения, когда жизнь становилась невыносимой и к горлу подступало отчаяние, Вел вспоминал, что где-то далеко есть город, которому он дал жизнь и имя. И вот теперь этот город перед ним. Он должен видеть его издалека. Между творцом и творением всегда должно быть расстояние. Через него нельзя переступить. Пусть он останется для них тем Велом, жрецом Лихорадки, пусть они говорят о нем все, что хотят, лишь бы жил и рос город Добрый Ветер.