Долго останавливаться на этом, казалось бы несущественном эпизоде, не стоило бы, если бы не неожиданный результат данной операции “Ы”.
Как и следовало в теории, я инициировал разборку с наиболее активным противником - лидером шпаны, воткнув его головой в луговую траву, а затем поочередно расправился еще с шестью членами банды, которые разбежались, оставив против меня двух инициаторов потасовки, которые, схватив палки, попытались нанести мне увечья, не желая стушеваться перед понравившимися им девицами, которые с интересом наблюдали за происходящим, а их глаза вожделенно блестели, воспаленные невиданным ранее зрелищем побоища.
Следовало ограничиться легкой трепкой извращенцев, но что-то во мне перемкнуло, и я, догнав одного из них, бросившегося бежать с “поля боя”, не только сильно избил его, но и сломал ему правую руку
На мою беду горе - агроном оказался сыном председателя сельсовета, который мало того, что обрел серьезно травмированного сына, но и в ответственное время уборочной страды лишился квалифицированного сотрудника.
В порыве эмоций чинуша решился на “кровную месть”, разработав целую стратегию по уничтожению обидчика, то есть меня.
Вначале он пригласил к себе в кабинет девчонок и пригрозил, что или они подтвердят, что инициатором драки был именно я, либо они вместе со мной вылетят из института, как пробки из бутылок шампанского.
И те предали меня, проявив самые низменные человеческие качества.
Потом, правда, они обращались в ректорат с заявлением, что их неправильно поняли, но поезд уже ушел.
Меня никто слушать не стал, и уже через неделю появился приказ ректора о моем отчислении из числа студентов без права восстановления в институте в течение трех лет.
Я попросил отца помочь мне восстановить справедливость, и он легко мог бы спасти меня от исключения из института, но уперся, как носорог, и заявил, что каждый должен пройти свою дорогу в жизни, уготованную ему Богом, хотя прекрасно понимал, кто прав, а кто виноват в данной ситуации, как и руководство института, которое, видимо, получило от председателя сельсовета в качестве презента солидный куш и приняло его сторону…
Сергей Новиков, учитывая создавшееся положение, предложил два варианта выхода из нее: либо быть принятым в институт физкультуры, либо дождаться призыва и отправиться на срочную службу в армейском клубе СКА, а затем восстановиться в институте гражданской авиации на первый курс.
Я, пребывая в расстроенных чувствах, решил, что студентом мне пока быть не комильфо, а потому уж лучше отслужить свой срок в армии, выполнив свой гражданский долг перед страной. Но еще целый год перед этим мне предстояло отработать на авиационном заводе, куда меня приняли учеником слесаря.
Моим наставником на заводе был определен некто Иван Зюзин - сорокалетний тип родом из Борщаговки, который, будучи довольно-таки квалифицированным специалистом, отличался вздорным характером, любовью к оковитой и неуемной жаждой стяжательства, стараясь нажиться даже на бесправных учениках, выдавая выполненную ими работу за свою.
С первого дня он попытался отправлять меня в перерыве на обед в магазин за водкой, но я заявил, что холуем к нему не нанимался, а потому пусть ищет для этих целей кого-нибудь другого.
Этим я предвосхитил начало своей негласной борьбы с ханыгой, которая приняла совершенно недопустимые формы к марту 1998-го года, когда группа учеников должна была выполнить работу для подтверждения третьего разряда по квалификации слесаря - шорошечника, изготовив фрагменты деталей хвостового фонаря самолета.
Работа была нами вовремя выполнена и успешно сдана квалификационной комиссии предприятия.
Вместе с присвоенным разрядом нам должны были вручить полновесную зарплату за март, но, к удивлению, мы получили только половину от выписанной суммы.
Оказалось, что Зюзин приписал себе половину выполненной нами работы.
Все бывшие ученики начали роптать,но открыто высказать свой протест не решились, не желая портить отношения с наставником, а я, как истинный борец за справедливость, устроил разборку с нечистым на руку типом прямо в цехе, не ожидая, что она примет ужасный оборот.
Зюзин, молча, выслушал мои претензии, а затем не придумал ничего иного, как броситься на меня в драку, решив быстренько поставить в стойло, не ведая о моей спортивной подготовке.
Я предупредительно поднял руку, призывая “наставника” прийти в себя, но тот попер на меня, как танк, не зная удержу.