Не только старичок Эву не узнал; некоторые завсегдатаи тоже с недоверием глядели на эту высокую худую женщину.
— Ты еще кто такая? — бросил один из толпы.
— Стражу кликать надо!
— Нет, матушку!
Но жрицы и сами уже прибежали, и впереди всех здоровенная Оресия, смотрительница и правая рука Рагенильды. Когда она показалась, собравшиеся попятились, и только Эва, Брокк и нищий – по понятным причинам – остались на своих местах.
Посмотрев на мужчину, распростертого на камнях, Оресия спросила:
— Кто посмел?
— Я… — выступил вперед бледный Брокк; он раньше никогда не имел дел с храмовниками, но знает, как жестоко они наказывают тех, кто нарушает их правила.
— Убийца! Осквернил храм в светлый тин! — закричали рядом.
— Казнить его!
— Молчать! — рявкнула Оресия и без тени страха спустилась во двор; уж ей-то нечего опасаться, что кто-то посмеет коснуться ее тела: таких смельчаков во всем Ренсе не сыщется!
Вслед за смотрительницей вышли во двор и другие жрицы, зашушукались.
Оресия же подошла к Брокку и Эве и потребовала ответа:
— Что стряслось?
— Я… того… его… — выдавил Лэндвик, ощущая, как слабеют его колени, а кровь превращается в ледяную крошку. Двор поплыл перед глазами, а удары сердца стали оглушительными… Он виноват. Он все уничтожил. Из-за него пострадают Гриди и девочки…
— Отец сопровождал меня в храм, — объяснила вместо него Ева. — Когда мы подошли к двери, нас узнала молодая жрица, открыла дверь и вышла. И тут кинулся к ней этот… — девушка приняла оскорбленный вид, словно это ее облапали, и выпалила: — человек и опорочил ее. Это случилось очень быстро. Мой отец оттолкнул его от жрицы, он споткнулся и упал. Теперь лежит без сознания, но жив.
— И она, она в него вцепилась тоже! — выкрикнул кто-то из детей.
Оресия была удивлена. Сильно удивлена.
Эву она знает давно, и ни разу эта старая дева, которой нет места ни в обычной жизни, ни в храме, не смотрела на нее так… свысока. Раньше как-то не замечала женщина, что Эва такая рослая, а голос у нее такой твердый.
Но спросила Оресия только об одном. Точнее уточнила:
— Жив?
— Жив, — кивнула Ева.
Жрица подошла к лежавшему нищему, послушала, дышит ли, и кликнула сестер.
— Снесите к больным и займись им, — велела она, а сама снова посмотрела на Брокка. — Кровь не должна проливаться на эти камни, и бить за этими стенами никого нельзя. Ты будешь наказан.
Мужчина опустил голову.
Ева же возразила:
— Кровь не пролилась, и нищего мой отец не бил.
— Ты смеешь спорить со мной? — повысила голос Оресия. — Может, и с самой матушкой поспоришь?
— Споры не по мне, — тихо сказала Ева, — я лишь говорю правду.
Будь на месте этой девицы любой другой, Оресия бы гаркнула на него, чтобы рот закрыл, да дело с концом. Но обижать девицу Лэндвик, которую и так жизнь уже обидела, и которая в храме работала не покладая рук, это… ну, нехорошо это, а Оресия хоть и кажется недоброй, но сердце имеет мягкое.
— За мной, — сказала она Лэндвикам и пошла к двери.
Брокка заперли, нищего унесли лечить, а Эву отвели к Рагенильде. Жрице уже рассказали о произошедшем. В том, что какому-то нахалу крепко врезали во дворе, она ужасного не увидела, но врезал папаша Эвы-в-шрамах, а значит, появилась причина избавиться от нее. А то надоела уже со своим просящим взглядом и израненными, натруженными руками… Нет ей пути в жрицы, и точка, кто бы что ни говорил!
Рагенильда приняла девушку во внутреннем дворе.
— Не бойся, — сказала жрица, когда Эва ей поклонилась. — Отец твой хоть и нарушил заветы, но не со зла. Я послала за стражниками: пусть высекут его хорошенько, чтобы усвоил урок, и только.
— Высекут! — выдохнула Ева.
— Я должна сообщить об этом главе ордена храмовников, ибо они заведуют наказаниями, — строго сказала Рагенильда, — но учитывая доброе имя твоего отца, а также твое благочестие, сама выбрала наказание.
— Мой отец защищал жрицу, а в благодарность получит плети…
— Он не обязан был вмешиваться. Нищий испачкал тело жрицы, а твой отец – храм богини. Виноваты оба.
Рагенильду обычно боятся, но Ева не из пугливых, поэтому задала следующий вопрос:
— А что будет с нищим, когда он придет в себя?
— Тоже будет наказан.
— Его накажет глава ордена храмовников или вы сами?
Мать-жрица задумчиво посмотрела на Эву. Сильно, видать, она по голове получила, раз забыла, что на нее, Рагенильду, надо смотреть с почтением! Но ничего, сейчас она ее на место поставит.
— Я накажу его сама, чтобы не упоминать о твоем отце перед храмовниками, — ответила жрица и добавила: — Ты хорошая девушка, Эва, и семья у тебя хорошая. Ты нам очень помогала в храме, но с самого первого дня, как ты пришла, я поняла, что ты не годишься в жрицы. И все же я позволила тебе попытаться, впустила в храм. Я ждала знака и дождалась… Дважды за последнее время богиня указала, что ты не достойна стать нашей сестрой.