— Большое? — интересуюсь я.
— Сто девяносто пять километров до устья Припяти, — выпячивает грудь Саня. — И глубина порядочная.
— Цветет, — киваю я на полосы зеленых водорослей.
— Воду пить можно, — обижается Саня.
Яхт-клуб я определил по лесу мачт над водой.
Несколько человек возились у перевернутых лодок, трое несли мачту, один сидел на причале, по уши обмотанный парусами, не понять, то ли шил, то ли клеил.
Саня провел нас на яхту, галантно подав руку Еве и рявкнув на Олега. Заметно было, что он торопился быстрее убраться из яхт-клуба.
— На острова? — спросили нас с соседней яхты, когда мы отходили от причала.
Саня буркнул что-то невразумительное.
Ева красиво стояла в кокпите, держась рукой за гик.
— Вот это нельзя, — нахмурился Саня. — Порывчик налетит, стукнет гиком по башке — потом вылавливай из воды. В прошлом году одного так и не откачали.
Но Еву не больно испугаешь порывчиком. Тем более, когда на нее пялится, пуская слюни, весь яхт-клуб.
— Володи-то нету, — говорю я. — Не получится фотография.
Ева дергает плечом и нехотя спускается в рубку. Ничего, яхт-клуб уже далеко.
Пока мы шли вдоль берега, Саня знакомил меня с фалами, шкотами, грот-парусом и стакселем, объяснял премудрости движения галсами. Яхта легко покачивалась на небольшой волне, послушно ложилась вправо и влево. Слепило солнце, ветерок срывал с гребней волн холодные брызги. Здесь было еще лето, на излете, но лето.
В условленном месте мы подошли к берегу, где уже улюлюкали матрос Вадим с тремя барышнями. Яхта отдала якорь метрах в пятнадцати от суши. Олег, Саня и Вадим перенесли девушек по воде на плечах. Я принимал их на яхте. Две ничего, легкие, а Санина заставила меня крякнуть.
— Марина, — улыбнулась она.
Белозубая, зеленоглазая, загорелая, волосы черные как смоль. Узкая талия и тяжелые бедра. Тяжелые не только в сравнении с остальными девушками, не говоря уж о Еве.
— Ее предки левантийские греки, — шепнул Саня.
Я понимающе кивнул.
Яхта взяла курс к островам, на которых, как я понимал, справилась уже не одна морская свадьба. А может, на этих островах никогда не кончался медовый месяц яхтсменов.
Ева в купальнике выбралась из рубки, села рядом со мной, далеко вытянув длинные ноги. Мужики как-то притихли, и ни одна из морских девиц не рискнула рядом с ней раздеться.
Я почувствовал на своем лице идиотскую ухмылку и сплюнул за борт.
— Класс! — потерлась щекой о мое плечо Ева. — Ты за меня не бойся, Витечка.
Странно, но и в самом деле я за нее не боялся.
Нос яхты мерно разрезал волну. Кричали, зависая над головами, чайки. Удаляющийся берег затягивало палевой дымкой.
Мы шли к островам.
3
На мель мы все-таки сели. Яхтсмены не переставая подначивали друг друга мелями, вспоминали их прошлогодние и позапрошлогодние, и мель просто обязана была возникнуть на нашем пути. Яхта шла вроде с малой скоростью, но ткнулась она килем в песок — я слетел с банки. Сверху шлепнулась Ева, крепко саданув меня коленом в бок. Вот и скажи теперь о девичьей воздушности.
— Жива? — потер я ребра.
— Нормально, — снова закинула ноги на рубку Ева.
Недаром классик написал: если высокую и тонкую женщину раздеть, на самом деле она окажется не такой уж тонкой. Это о Еве и ее твердых коленях.
— В воду! — заорал капитан Саня.
Команда без звука посыпалась за борт. «Как лягушки в канаву», — успел подумать я, прыгая следом.
Вода была осенняя. Мы раскачивали яхту, по сантиметру спихивая ее с мели. Девушки смотрели сверху и советовали.
— Сесть легко, — пыхтел рядом Олег. — Слезть трудно.
Я понял, в чем состоят особенности яхтенного спорта. Во-первых, в беспрекословном подчинении капитану. Во-вторых, в некоторой склонности к мазохизму. Чем труднее работа, тем больше удовлетворения на лице яхтсмена. На Олежку просто приятно было смотреть.
Яхта сошла с мели — и вновь безмятежность, полудрема, ласковое дуновение ветерка.
— Вадим! — пытается утвердить пошатнувшийся авторитет капитан. — Навести порядок на палубе!
Вадим зачерпывает ведром на веревке воду и окатывает палубу. Девицы визжат, команда довольно ухмыляется. Порядок превыше всего — тоже одна из заповедей яхтсменов.
Показываются острова, и Саня, удачно лавируя, подходит к самому большому из них. Яхта становится на якорь. Олег и Вадим, сцепив руки стульчиком, переправляют пассажирок на сушу. Я и Саня занимаемся доставкой на берег провизии, тоже не самое простое занятие. Лагерь из нагромождения тюков, узлов и сумок постепенно приобретает божеский вид. Устанавливаются две палатки, стол под тентом и раскладные стулья. Дымит костер.