Не знаю сколько мы так простояли, но со всей ответственностью заявляю, что скелет Евы, должно быть, сделан из титана. Марсианские камни по сравнению с ней просто преступно лёгкие. Да, всё это не должно было меня удивлять. Она объясняла, что физиологически мы разные… и тем не менее. Мне было тяжело, но хотелось, чтобы этот момент длился вечно. Тем временем Ева перестала дрожать и, немного покрутив бедрами (не стоит объяснять, КАК на это отреагировало моё тело), высвободилась из моих рук.
Наверное, мне бы очень понравилось, если бы она хотя бы слегка коснулась моего лица губами. Щек, подбородка, губ… всё равно. Но пожалуй, для неё это и так было слишком. Отступив на пару шагов, она пообещала: «Я скоро вернусь» — и скрылась в шлюзе.
СОЛ 124. ЗАПИСЬ В ЛИЧНОМ НОУТБУКЕ МАРКА УОТНИ
На этот раз Ева не стала обманывать и бить чечётку на моём несчастном сердце (предчувствие кончины делает меня сумасшедшим метафористом). Она появилась уже на следующее утро. Проникнув в модуль, Ева, по традиции не здороваясь, заняла свой стул. Стоит ли упоминать, что она проигнорировала приветственно распахнутые объятья?
Какое-то время она не мигая взирала на меня, но через несколько секунд на столе перед ней появилась хорошо мне знакомая красная «мыльница».
— Сядь рядом со мной, — потребовала Ева, и мне пришлось подчиниться.
— Ты снова не поздоровалась. Привет, Ева.
— Угу. Это тебе.
— Что? — не понял я, с опаской косясь на «мыльницу».
— Открывай, — нетерпеливо потребовала она, а мне снова пришлось послушаться. Полагаю, что на Земле из этой девчонки получился бы отличный военачальник.
Я взял «мыльницу» в руки и рассмотрел, разыскивая слабое место.
— Поверни половинки в разные стороны, — посоветовала Ева.
На дне контейнера лежало что-то более всего напоминающее использованную жвачку, только объёмом побольше и цветом субстанция оказалась тёмно-серого.
— Что это? — полюбопытствовал я.
— То, что ем я, — гордо произнесла Ева, — и намерена с тобой поделиться.
— А если мне такое нельзя и, познав вкус этой райской пищи, я умру от отравления, а не от голода? — нет, мне не хотелось обижать Еву, но и умереть, откушав неизведанных деликатесов, не улыбалось совсем.
— Это не убьёт тебя, — решительно отмела мои сомнения Ева. — Химический состав моей еды близок к тому, что употребляете вы. Есть небольшие различия, но думаю, что тебе просто будет нужен меньший, чем мне, объём.
Ева смотрела на меня взглядом царствующего дарителя. Таким, что я не в силах был воспротивиться. Вытащив неаппетитную субстанцию из мыльницы, я крепко зажмурился и…
На вкус это здорово напоминало варёное яйцо. Только в виде жвачки. Или мгновенно сохнущего цемента. Потому что зубы мои слиплись моментально и все усилия по их расцеплению не давали никакого результата. Ева, по всей видимости, ожидала такого, потому что спокойно прокомментировала:
— Это нормально. Сейчас пройдёт.
Я с трудом проглотил комок и… через несколько минут почувствовал такую блаженную сытость, которую мог ощутить, только посетив родителей на День Благодарения. Помню, мама всегда готовила индейку с овощным рагу, клюквенный соус, сырный пирог. В общем, увидев всё это на столе, остановиться не представлялось возможным. Я набивал желудок до такой степени, что буквально лопался. И вот от кусочка «жвачки», которой угостила меня Ева, я испытал нечто подобное.
Ева улыбалась. И, по-моему, проблема Великого голода на Марсе была решена.
СОЛ 130. ЗАПИСЬ В ЛИЧНОМ НОУТБУКЕ МАРКА УОТНИ
Да нифига! Я всё так же рискую сдохнуть, не дождавшись миссии каких-нибудь сраных пятьдесят солов. Обидно умереть от голода в шаге от переполненного холодильника, но обо всём по порядку.
Четверо суток я чувствовал сытость. Согласно объяснениям Евы, это нормально. Пища, которую употребляет она, синтезирована таким образом. Я попросил Еву посчитать всё, что у неё есть, использовав для того высоконаучную систему новоизобретённых мной единиц «сколько раз там будет по столько, сколько ты принесла». Подсчёты обнаружили неутешительные результаты. Мы не доживали до «Ареса-IV» ровно 50-т солов. Но если свою смерть я как-нибудь и мог пережить (глупо звучит, правда?), то угробить Еву… нет, этого я не мог допустить ни при каком раскладе. Скорее я бы отдал ей все запасы своего продовольствия и помахал рукой НАСА. На прощание.
Как бы там ни было, я попросил своих товарищей с Земли пошевелить булками и мозгами, а сам занялся тем, что делал обычно. Теперь, когда мне выдали впечатляющий список дел, я постоянно занимался ковырянием в образцах почвы, химическим анализом и прочей дребеденью. И как только Льюис могла заинтересоваться геологией? Это же чушь собачья. Впрочем, этот же человек любит сериалы семидесятых и диско. Чему я удивляюсь?
Ева помогала мне, как только могла. Во всяком случае, я забыл о том, что такое очистка солнечных батарей и прочие бытовые вопросы. Домохозяюшка в сексуальном костюмчике трудилась на славу.
Кстати о сексе. В этот смысле прогресса в наших отношениях не наметилось. Я, вообще-то, заметил ещё одну странную черту в характере Евы, делающую её похожей на девчонок с Земли. Она начинала по-особенному смотреть на меня только тогда, когда со мной что-то случалось. Впервые это произошло, когда мной выстрелил модуль, во второй раз — когда я признался, что могу умереть от голода. Интересно, каков мой шанс в процентном отношении на поцелуй, если я взорву оксигенатор и задохнусь у неё на глазах? Если выше восьмидесяти процентов, я бы попробовал.
__________
* — цитата из оригинального текста. Э Вейр «Марсианин». Издательство АСТ, перевод Егоровой.
** — процесс постепенного накопления повреждений под действием переменных напряжений, приводящий к изменению его свойств, образованию трещин, их развитию и разрушению материала за указанное время.
========== Глава 6 ==========
Танец — это вертикальное выражение горизонтального желания.
(Бернард Шоу)
СОЛ 141. ЗАПИСЬ В ЛИЧНОМ НОУТБУКЕ МАРКА УОТНИ
И снова я предполагаю главный вопрос, терзавший бы умы человечества, знай вы, что рядом со мной находится марсианка. Разочарую: «тактильные контакты нежелательны и должны быть исключены». Я устал это цитировать. Кстати, да, и я тоже разочарован.
С другой стороны, обозначив все мыслимые и немыслимые границы, Ева теперь появлялась ежедневно. И мне стало намного легче. Этот маленький спутник вращался вокруг меня, что бы я ни делал, и задавал тысячи и тысячи новых вопросов, продолжая упрямо игнорировать мои. Нет, кое-что она, конечно, объясняла. Например, вопрос «чем ты дышишь на поверхности Марса, если здесь нет воздуха» был встречен заливистым смехом, но зато Ева прокомментировала:
— Всё зависит от того, что называть «воздухом», Марк, и что ты подразумеваешь, когда говоришь «дышать». Ты, наверное, уже понял: жидкости моего организма, как, например, твоя кровь, совсем не жидкости. По консистенции они больше похожи на густое масло, и химические реакции в такой среде протекают очень медленно. Мой организм умеет запасать и аккумулировать нужное, использовать его по максимуму. Кстати, то же самое и с терморегуляцией. Моя «кровь» содержит соединения, препятствующие и замерзанию, и переохлаждению вообще.
Да, и лучше бы Ева не объясняла ничего. С того памятного разговора я стал замечать, как редко и глубоко она дышит. Согласитесь, немного пугает, когда находящийся рядом человек то не дышит полчаса, то затем делает медленный и очень глубокий вдох.
Но страсть задавать вопросы угасла бы только вместе со мной, поэтому я продолжал упорно атаковать Еву, а она — изредка отвечать на мои вопросы.
— Почему ты бесстрашно подходишь к модулю, когда все спутники Марса практически нацелены на него?