— Да, Марк, — послышалось в наушнике неожиданно. — Да, мне очень-очень холодно…
В любой момент бортовой компьютер мог сигнализировать о том, что Льюис хочет выйти на связь. Но я не смотрел на него, не хотел отключаться от Евы. Я и без того знал, что через мгновения увижу на мониторе сигнал, после этого буду обязан переключиться и разговаривать с «Гермесом» через скафандр. Последние минуты…
— Я буду скучать по тебе, Ева.
— Я тоже.
— И даже не представляю, что сказать тебе на прощанье.
— А я могу, знаю… — прошептала она. — Помнишь, когда-то тебе было интересно узнать моё настоящее имя?
— Конечно, Ева, — из глаз выкатились неуправляемые, огромные капли. Ещё и ещё, и ещё. Они стекали по подбородку к шее, а я слушал её голос.
— Меня зовут ФО 11-34.
— Ужасное имя, — рассмеялся я. — Буду звать тебя Евой, как раньше, хорошо?
— Хорошо…
На несколько мгновений она замолчала. Я тоже не нарушал тишины до тех пор пока…
— Марк! Марк! Я должна сказать ещё кое-что. О привязанности! Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, МАРК!
Мне приходилось сильно выворачивать голову, проклиная себя за то, что не передвинул марсоход, рядом с которым пряталась Ева. Теперь, чтобы видеть её, следовало почти на 90 градусов поворачивать шею и до боли косить глазами.
Я хотел ей сказать, но…
Тонкий луч коснулся белого шлема, ласково повторив абрис полукруга. Ева сняла его и бросила на песок. Легкий ветер всколыхнул чёрный водопад волос, и от слёз больше ничего не стало видно.
Я кричал…
А потом… услышал голос Льюис:
— Пилот готов?
— … Пилот готов.
Скорее всего, я потерял сознание.
СОЛ 549 (3) Восстановленная запись
Перегрузка 13 g, которую я испытал при выходе на орбиту, штука действительно ощутимая, потому как очнулся я уже на этой самой орбите. Нет, очнулся, слишком громко сказано, скорее забытье сменилось туманным бодрствованием. Я открыл глаза и несколько раз моргнул, всё ещё чувствуя влагу на своих щеках.
Грудь болела так, что я с трудом мог вдохнуть, скорее всего, у меня были сломаны рёбра. От брезента ничего не осталось, зато мне открылся панорамный вид на Марс с орбиты. Изрытая кратерами поверхность казалась чуть размытой. За всю историю человечества эту картину лицезрели лишь восемнадцать человек.
— Иди в задницу, — предложил я Марсу просто потому, что промолчать на прощение стало бы совсем уж свинством. Показав планете средний палец, я потянулся к контрольной панели на руке скафандра и включил радио. На данный момент я был сосредоточен только на одном. Изо всех сил я старался не думать о Еве. Получалось из рук вон плохо.
— МВА вызывает «Гермес»…
И снова я не буду утомлять вас подробностями перехвата, благо это можно узнать из многих источников: официального журнала первого жителя Марса Марка Уотни, с передовиц ежедневных газет, осветивших моё чудесное спасение ещё до того, как Марс скрылся из виду, он подробно будет освещён в рапортах, когда мы вернёмся на Землю. Но в заключении я напишу пару слов о том, как ступил на борт корабля.
Если бы то был фильм или книга, мы, наверное, столпились бы в шлюзе, обнимались и хлопали друг друга по плечам, но на деле получилось несколько иначе.
При взлёте я действительно сломал два ребра. Они серьёзно беспокоили ещё в МВА, но настоящая агония началась в шлюзе. Я отключил микрофон и визжал, как девчонка. Серьёзно, в космосе никто не услышит, что ты кричишь, если ты сам этого не захочешь, а под рукой не окажется включенного микрофона. Но кричал я не только оттого, что наконец оказался среди своих. Скорее от картинки, которая никак не хотела покидать мою голову: золотистый луч солнца повторил полукруг шлема, падающего к ногам девушки, чьи волосы растрепал порыв марсианского ветра.
— Ева!..
…
Оказавшись на борту, я не мог продышаться. И виной тому были не только переломанные рёбра. Погрузиться в собственные мысли целиком мне не дала команда. Я давно не общался с людьми. Точнее, с землянами. Окружившие меня ребята говорили наперебой, но капитан Льюис отрезала:
— Ребята, дайте Марку немного времени. Сейчас ему нужен только Бек. Думаю, что теперь самое время для медосмотра и… Марк, как только сможешь, прими душ. Ты воняешь… не намного лучше скунса.
— Вас понял, капитан, — выдавил улыбку я.
— Да уж, Беку не позавидуешь, — рассмеялся Мартинес, хлопнув меня по плечу и вызвав тем самым новый приступ боли. — Мы очень рады тебя видеть, старина…
…
В первую ночь на корабле я долго не мог заснуть. Мне удалось принять душ, пережить перевязку от Бека, поужинать потрясающим пайком и оставаться центральной фигурой весь вечер. Но когда разговоры за полночь утихли и команда разошлась по каютам, я всё ещё оставался в общей и просто сидел, гипнотизируя чёрное, пронизанное светом звёзд космическое полотно. И часть меня по-прежнему держалась за мысли о Еве, о чёрном каскаде её волос, струящемся по плечам; другая задавалась вопросом, почему миллионы людей во всём мире так сопереживали судьбе одного глупого ботаника-неудачника, оставшегося на Марсе на столь продолжительное время. Я думал о тех, кто не спал ночами, трудясь над тем, чтобы спасти мою несчастную задницу, над поступком своих товарищей, отдавшим многие месяцы своей жизни, чтобы вернуться и подобрать меня рядом с Марсом, с радостью вышвырнувшим меня пинком. Думал и не мог найти ответа, кроме одной шальной идеи, настойчиво проникавшей в мой мозг. Да, отныне моё имя навсегда будет вписано в космическую историю человечества. Я олицетворяю собой прогресс, науку, будущее, о котором люди мечтали веками, но не могли позволить себе таких экспериментов по соображениям гуманизма. Но уверен: истинная причина кроется в инстинктах человека помогать своему ближнему. И что бы там ни говорила Ева: агрессия и глупость это частное — в общем, люди не такие уж плохие ребята. Нет, кое в чём она была права, и с болью в сердце я понимаю, что должен жить среди представителей своего вида, а не рядом с ней, но именно сердечная привязанность к себе подобным способна привести нас за миллионы километров, не задумываясь о средствах, когда впереди ясно видна цель. Да, на Земле (и даже не сомневаюсь, что и на Евиной планете есть придурки, которым наплевать), но за меня миллионы и миллионы, а за Еву… около двух тысяч представителей её народа. Короче, почти все.
Круто, да?
Мои рёбра по-прежнему визжали от боли, в глазах двоилось от болезни ускорения. До Земли лететь ещё 211 дней, но я был счастлив. Это самый лучший день в моей жизни. Если только сделать поправку.
…
Жизни без Евы.
__________
* — корабль, покинутый экипажем по невыясненной причине и найденный 4 декабря 1872 года в 400 милях от Гибралтара кораблём «Деи Грация». Классический пример корабля-призрака.
** — Dodge Caravan — семейный минивен, производящийся компанией Chrysler Group LLC под брендом Dodge. Так же Dodge Caravan продавался как Plymouth Voyager. Первое поколение Dodge Caravan увидело свет в 1984 году.
*** — Бо́чка — фигура пилотажа, при выполнении которой летательный аппарат (самолёт и так далее) поворачивается относительно продольной оси на 360° с сохранением общего направления полёта. Здесь же Марк снова шутит (по-моему, не смешно. авт.)
**** — Фобос и Деймос — естественные спутники Марса.
***** — Марк продолжает шутить. Печален его юмор (впрочем, и ему не весело). Здесь наш милый ботаник имеет в виду то, что попросил Благословения для спутника Марса, по которому ориентировался, а именно для Фобоса. Фобос (др.-греч. Φόβος, «страх») — божество, олицетворявшее в греческой мифологии страх; сын бога войны Ареса и Афродиты, брат Гармонии и близнец Деймоса (ужаса).
****** — отрывок из оригинального текста Э.Вейр «Марсианин». Издательство АСТ. Перевод Егоровой.
========== Эпилог ==========
Ева уходит на юг,
Еве две птицы поют.
Залиты солнцем моря.
Ева мечтает — и я…