― Пошли в зоопарк? Я засуну тебя в вольер к крокодилам и тоже скажу: расслабься.
Язва. Но какая очаровательная.
― Говорю же: давай уйдём, если не комфортно.
― Поздно, уже пришла. Но снимать меня будешь теперь с бригадой спасателей.
― Зачем тогда пошла? Сразу нельзя было сказать?
― А я знала, куда ты меня тащишь? ― злобно бурчит та. ― Может в секретное логово, где в свободные от невесты часы расчленяешь невинных дев?
Не выдерживаю и уже смеюсь в голос.
― А ты причём тут? Где ты, а где невинные девы? ― ловлю её за лодыжку, предотвращая пинок и попутно возвращая ей и без того шаткое равновесие. ― Тч-ч, тише-тише. Лягаться будешь потом. Лучше глянь, какая красота, ― снова протягиваю руку. ― Доверяешь мне?
― Вообще ни разу.
― Ну и хорошо, ― не дождавшись, сам беру её за прохладную кисть. ― Значит, считай, что это такой импровизированный тест на доверие. На счёт «три» медленно разворачивайся. Раз, два...
До «три» не доходит.
Ева рывком перекидывает ногу через парапет, отзеркаливая мою позу. Заглядывает вниз, затем по сторонам, откуда как на ладони открывается вид на башню Зингер и Казанский собор. Забавно поджимает губы.
― Я настаиваю: лепёшка из меня выйдет паршивая.
― Уверен, это не так, но давай не проверять, ― лезу в шуршащий пакет, который так же пришлось тащить с собой и достаю две завёрнутые в фольгу шавермы.
М-м, ещё горячие.
― Да ладно? ― Пчёлкина насмешливо выгибает бровь, когда протягиваю ей одну. ― Шавуха?
― Лучшая в городе. Ашот Вазгенович делает её как никто другой.
― Забавно... ― распаковывая и принюхиваясь, усмехается та. ― Не ресторан, не кино, даже не пиццерия. Крыша и шаверма. Бюджетно решил отделаться?
― Ты ведь сама просила удивить тебя.
― Туше. Удивил.
Выжидательно наблюдаю, как Ева вгрызается зубами в лаваш и с подозрением жуёт.
― Ну как? Вкусно? ― переживаю, будто сам готовил.
― Ничего так, ― облизывая пальцы, снисходительно дает она добро.
― То-то же.
Сидим, ужинаем. Молчим.
Закат, мелкая морось, прохладный осенний ветер, пробирающий до костей, и лёгкий перекус.
Идеальное свидание.
Своё съедаю быстро и исподтишка теперь наблюдаю за сидящей напротив красоткой. Как ветер играет с её длинными волосами, тёмным пятном контрастирующий на белом худи.
А эта очаровательная шапочка с пришитой эмблемой медвежонка? Осанка, гордо вздёрнутый подбородок...
Девочка-картинка.
Забавная, импульсивная, своенравная и дико сексуальная ― от такого коктейля все мысленные стопы срывает к херам собачьим.
― Будешь? В меня больше не лезет, ― в какой-то момент она отдаёт мне добрую половину. ― И я заляпала тебе пальто, ― замечает, вытирая салфеткой капнувший соус.
― Ерунда. Отдам в химчистку.
― Химчистка. Слово-то какое... что-то на богатом.
Так и живём. Кто говорит «на богатом», а кто-то на прелестном.
― Знаешь, я тобой восхищаюсь, ― чистосердечно признаюсь. ― Стержень у тебя будь здоров. Так споткнуться и не сломаться, это достойно.
― Споткнуться? Очнись, я по уши в вонючей луже валяюсь. Как свинья в грязи. Только ноздри торчат.
― Стоит отметить, очень грациозно валяешься, ― склоняюсь ближе, принюхиваясь к её шее. ― И от тебя приятно пахнет. М-м, кофе с молоком?
Да она сама как кофе с молоком. Терпкая, щекочущая рецепторы и чертовски бодрящая. У меня с первой встречи от неё пульс зашкаливает и кровь закипает.
Ева чуть склоняет голову, с насмешкой встречаясь со мной взглядом. Глаза лисички: хитрые, непокорные. С карамельным отливом. Такие способны заворожить кого угодно.
А я долго терпел. Давно рвался перейти в наступление, но хотел дождаться, когда всё кончится и только уж тогда...
Увы, не смог.
Этот взгляд, ямочки на щечках и её восхитительная дерзость не оставили шансов. Если тупить и дальше, кто-то меня точно опередит.