Что такое «Евангелие»? Это то, что нисходит из Царств, которые мы часто описывали в связи с иерархиями высших существ: там находятся Ангелы и Архангелы, и это спускается через мир, возвышающийся над миром человеческим. Там обретается перспектива в отношении более глубокого смысла слова «Евангелие». Импульс, который нисходит через царство Архангелов и Ангелов, и есть Евангелие, есть нечто, исходящее из этих Царств, что входит в человечество. Все абстрактные переводы, в сущности, мало касаются сути.
В действительности же в слове «Евангелие» должно бы быть указано на то, что в некоторый момент на Землю начинает изливаться то, что раньше было только там, где пребывают Архангелы и Ангелы, что низошло на Землю, что потрясло там души и особенно мощно потрясло сильнейшие души. А начало ведь имеет продолжение, вот что должно быть отмечено. Это значит, что Евангелие продолжается. Начало было положено в то время, и мы увидим, что все человеческое развитие с того времени есть, в сущности, продолжение излияния того импульса из Царства Ангелов, который можно назвать «Евангелием». Желая охарактеризовать отдельные Евангелия, надо искать и исследовать достаточно глубоко, и именно Евангелие от Марка может быть понято, только если понимать человеческое развитие в правильном смысле, со всеми его импульсами, со всем тем, что произошло на протяжении времени. Я хотел вам это охарактеризовать не внешне, но на примере душ, показав, как, собственно, признание факта перевоплощения, сделанного предметом действительного исследования, впервые показывает становление такой души, как душа Гектора или Эмпедокла, и может выявить все значение импульса, который пришел благодаря событию Христа. Можно рассказывать прекрасные вещи, но все это будет лежать на поверхности. А что за всем происходящим во внешнем мире был Христов импульс, это обнаруживается только благодаря тому, что освещают жизнь духовны ми исследованиями, что изучают не только, как протекает данная конкретная жизнь, но и последовательность воплощений. Надо относиться к идее перевоплощения серьезно, чтобы она стала живым элементом истории. Тогда обнаружится воздействие величайших импульсов события Голгофы. И особенно этот импульс обнаружится в тех душах, которые мы уже часто описывали.
ВТОРАЯ ЛЕКЦИЯ Базель, 16 сентября 1912 г
Если вы вспомните, что было главным пунктом и главной целью вчерашнего разбора, то сможете провести перед своей душой, как совершенно иначе переживает человеческое существо свое внутреннее во времена до Мистерии Голгофы и после нее. Я пытался дать вам не характеристику, а примеры из духовной науки, — привести такие примеры, которые показывают души из старого времени и Нового времени, — характерные примеры, на которых мы можем понять, как определенные души прежних времен изменились в новых временах и снова явились преображенными, метаморфизированными. Какова причина такого сильного изменения — будет ясно из всего цикла лекций.
В качестве введения может быть указано на то, что часто уже упоминалось в рассмотрениях, которые касались таких предметов, — что полное сознание человеческого «я», развитие которого является миссией земной планеты, наступило только через Мистерию Голгофы. С достаточной точностью можно сказать, что если мы очень далеко пойдем назад в развитии человечества, то найдем, что там человеческие души, собственно, еще не индивидуализированы, еще заключены как бы в групповые души. Это заключение в групповой душевности отмечается как раз у самых выдающихся душ, так что можно сказать: Гектор или Эмпедокл — типичные представители групповых душ всей своей человеческой общины. Гектор, выросший из того, что было душой Трои, — это отражение групповой души троянского народа, — отражение, конечно, в совершенно определенно специализированной форме, но так же коренящейся в групповой душе, как и Эмпедокл. Когда они снова воплощаются уже в христианское время, они оказываются перед необходимостью вырабатывать я-сознание и изживать его. Переход от состояния групповой души к изживанию индивидуальной души — это то, что дает такой сильный толчок вперед. А это приводит к тому, что души, которые являются столь резко обособленными, как Гектор, кажутся колеблющимися в христианское время, как будто они не доросли до жизни; такой кажется душа Гамлета. С другой стороны, такая душа как Эмпедокл, когда она является в христианское время как душа Фауста XVI века, — становится своего рода искателем приключений, попадает во многие положения, из которых ей трудно выкарабкаться, и остается непонятой современниками и всем последующим человечеством.
Часто отмечалось, что для указанного развития еще не очень много значит то, что произошло со времени Мистерии Голгофы до настоящего времени. Все еще находится в начале, и лишь в будущем земном развитии проявятся великие импульсы, которые можно приписать христианству. Надо вновь и вновь подчеркивать, что христианство стоит только в начале своего великого развития. Но если люди хотят включиться в это развитие, то нужно сопровождать своим пониманием последующий прогрессивный ход откровения импульса, который получил свое начало при возникновении христианства.
Прежде всего надо будет чему-то выучиться, — и нет нужды в каком-то особом ясновидении, когда хотят уяснить себе, что надо выучиться чему-то вполне определенному, что составит хорошее начало для развивающегося понимания христианства: нужно выучиться читать Библию совершенно новым образом. В настоящее время еще существует много препятствий для этого. Частью в этом виновато то обстоятельство, что в широких кругах понимание Библии ведется в сладко-сентиментальном тоне, что Библия употребляется не как книга познания, а как собрание рецептов для всевозможных личных житейских ситуаций. Если кто-нибудь ищет ободрения в своей личной житейской ситуации, он углубляется в ту или иную главу Библии, дает им подействовать на себя и редко выходит за пределы личного отношения к Библии. С другой стороны, ученость в последние десятилетия XIX века очень затруднила понимание Библии, раздробив ее и уверяя, что Новый Завет состоит из многих вещей, которые надо будет потом соединить. Также и Ветхий Завет, мол, есть конгломерат из совершенно различных вещей, которые возникли в разное время, и потому в Библии мы имеем сплошь фрагменты, которые легко создают впечатление, что они представляют агрегат, монтаж, что они были «сшиты» в ходе времени.
Такая научность стала сегодня популярной. Уже у многих людей сложилось мнение, что Ветхий Завет составлен из многих различных частей. Такой взгляд препятствует тому, что должно прийти в ближайшем будущем как настоящее серьезное чтение Библии. Когда придет такое чтение Библии, тогда лучше поймут многое, что может быть сказано о тайнах Библии с антропософской точки зрения. Надо будет, к примеру, научиться принимать как нечто цельное все до того места, где в обычных изданиях кончается Ветхий Завет. Нельзя давать обманывать себя всем тем, что говорится против единства Ветхого Завета. И если не искать при чтении Библии только личного подкрепления, но дать воздействовать на себя Ветхому Завету как единому целому (и эта устремленность к библейскому содержанию должна прийти в мир именно через духовную науку), если с этим будут духовно связывать некий спиритуально-художественный смысл, рассматривая, как одни вещи художественно вытекают из других, как они художественно скомпонованы, как нити сплетаются и расплетаются не только во внешне композиционном смысле, но и в художественно углубленном и обращенном на Ветхий Завет, — то только тогда поймут, какая огромная драматическая сила, какая внутренняя духовная драматическая сила заложена во всей композиции, во всем строении Ветхого Завета. Только тогда увидят всю эту великолепную драматическую картину как единое целое. И только если будут так подходить к Библии, увидят ее единое строение и не будут больше думать: этот кусок в середине — оттуда, а другой кусок — еще откуда-то, — но увидят единый дух в Библии.