Две девушки с безупречным макияжем в дорогих спортивных костюмах с увлечением листали глянцевый журнал, на нашу процессию они не обратили никакого внимания. Зато невысокий щуплый очкарик, попавшийся нам навстречу, наоборот, проводил нас пристальным взглядом.
Мы поравнялись с очередным постом охраны. Егор шел не останавливаясь, по-хозяйски печатая шаг.
— Куда вы этого забираете? — высунулся из окна КПП толстощекий страж двери. — Мне никакие документы не передавали. Как я буду оформлять перевод?
Советник замычал.
— Не успели оформить, следственный комитет вечером пришлет, — буднично бросила я охраннику, предъявив удостоверение. — Мы его второй месяц за границей разыскиваем по линии Интерпола, а он вот где притаился. Слышали про хищения в Роснано? То-то же! Только после вашего лечения от него никакого толка. Даже разговаривать не может — лишь мычит, куда деньги дел — не помнит.
Ворча и сокрушенно качая головой, охранник нажал на кнопку. Егор скрытно показал мне большой палец, и мы вышли в безликий, похожий на все больничные холлы сразу, вестибюль клиники.
Егор крепко прихватил Советника за плечи, а я зажала в руке удостоверение. До распахнутых входных дверей оставалось каких-нибудь несколько метров, и я уже почти набрала в грудь воздуха, чтобы облегченно выдохнуть, но не тут-то было. До последнего момента флиртовавший с медсестрой доктор, неожиданно обернулся в нашу сторону. Смерив нашу процессию удивленным взглядом, он недовольно скривился.
— Это что такое!? — с неподдельным возмущением зашипел он. — А ну живо назад! Здесь приличные люди ходят, а не эти. Живо, живо обратно!
— Что там происходит? — из-за стойки регистратуры выглянула медсестра.
Я растерялась, а Советник опять замычал, бешено вращая глазами.
— Не волнуйтесь, мадам, все под контролем, опасный псих сбежал из мирового правительства, — скороговоркой протараторил Егор, подталкивая Советника к дверям.
Уф, вот я и на свободе!
— Направо, черный джип, — подсказал мне напарник.
Советника затолкали на заднее сидение, Егор бесцеремонно задвинул его в угол и уселся рядом. За руль пришлось сесть мне.
— Выехвав с больничного двора, я осведомилась:
— Куда едем? К нам в отдел?
— Пожалуй, нет, — задумчиво протянул Егор. — Есть у меня на примете симпатичный приватный подвальчик, там и поговорим.
На перекрестке с нами поравнялась потрепанная легковушка с дачным прицепом. Егор приоткрыл окно и, размахнувшись, запустил айфон Советника прямо в кузов с пустыми трехлитровыми банками и пластиковыми ведрами.
— Его высокопреосвященство отправился на шесть соток в деревню Косякино окучивать картошку, — хмыкнул он.
Как оказалось, под симпатичным приватным подвальчиком Егор подразумевал одну из переговорных спецслужб — оборудованную всем необходимым комнату в подвале офисного здания, где нас гарантированно никто не потревожит. «У спецслужб бывают не только конспиративные квартиры, но и конспиративные подвалы», — пошутил он.
Егор стащил с головы зеленую медицинскую шапку и устало вытер лоб — все-таки я переоценила его хладнокровие — затем вынул изо рта нашей добычи импровизированный кляп. Советника он усадил на стул, однако смирительную рубаху снимать с него не спешил.
В комнате было жарко. Я включила кондиционер на полную мощность, развязала узлы смирительной рубашки и принесла Майеру стакан воды. Он пил жадно, расплескивая воду на одежду. Обычно гладко прилизанные волосы теперь топорщились клочьями, глубокие морщины стали заметнее, дорогой галстук, выбившийся из-под помятого пиджака, съехал на бок.
Я смотрела как судорожно дергается кадык на тощей жилистой шее и больше не чувствовала в этом человеке той всесокрушающей властности, с которой столкнулась в Кремле. Обычный, далеко не молодой человек. Еще и нездоровый к тому же — выпив воду, Советник надолго закашлялся.
Выдавив из себя последние хрипы, Майер с кривой улыбкой взглянул на Егора.
— Господин Ракитин? Ну как же без вас! А я все гадаю, чьи там уши торчат из-за спины моего старинного приятеля?
Егор молчал, глядя на серого кардинала с нескрываемой ненавистью.
— Впрочем, я и сам мог бы догадаться, — как ни в чем не бывало продолжал Советник. — Кто же еще с упрямством, достойным лучшего применения, столько лет будет нас преследовать? Но я опять и опять говорю вам: мы вам не враги. К сожалению, вы способны узреть лишь то, что лежит на поверхности, а на поверхности вы видите всего лишь тени, оставленные реальными фигурами, а не сами фигуры. Вы не в состоянии разглядеть кукловода, прячущегося за занавесом. Если бы вы заглянули за кулисы, то больше бы не мучились поиском смыслов в этом абсурдном мире. И абсурден он для вас лишь потому, что вы не видите целостной картины, пребываете в театре теней. Я разочарован. Ваша юная коллега намного проницательнее и умнее вас. В этом мире должны жить такие как она. Вы устарели, как и мой друг Антон.