- Пусть будет так, если Вам так спокойнее. Одним ударом Вы убьете двух зайцев. – Хусейн улыбнулся. – Что же касаемо Иосифа, то он желает лишь признания земного отца Иисуса первым среди равных на небесах. Но у него нет амбиций и целей становится Римским Папой. Он только лишь хочет справедливости в отношении своего предка, незаслуженно забытого христианской Церковью. Обиженного и забытого. Он хочет документального признания Церковью роли отца Иисуса, извинений и переписи молитв, обращаемых к Отцу Небесному, понимаете? В принципе, его цели благородны и понятны, хотя и сложновыполнимы, но это уже второй вопрос. Мы ему безусловно поможем, так как его цели нам понятны и не расходятся с нашими представлениями о равновесии и справедливости единой Церкви. Нас, прежде всего, волнует решение первостепенной задачи – пресечение возможного теракта в отношении глав мировых конфессий путем прямой ликвидации руководителя одной из мусульманских сект, которая, если честно, здорово осложняет нам взаимоотношения с Западом в проекте, который нас всех заботит.
- Ахмед сказал, что речь идет о создании новой веры или новой церкви Единого Бога, что-то в этом роде.
- Ахмед умный мальчик и он сказал Вам то, что Вы должны знать. Ибо, как выполнить задачу, если не знаешь во имя чего.
- Да я как-то никогда такими вопросами не задавался, спросите Вашего товарища, мистера Ноя.
- Это были совершенно другие частные случаи. В нашей истории все совсем по-другому.
- Тогда еще вопрос: как найти того, кто мне нужен?
- В этом Вам помогут. Еще есть ко мне вопросы?
- Есть. Ахмед сказал, что появился еще кто-то, кто противодействует Иосифу.
- Точно. И этот человек сильное оружие, как думают те, кто его продвигает. Но они кое в чем заблуждаются.
- Так кто он? И есть еще кто-то, кто в этой странной игре?
- Поверьте, что Вы даже представить себе не можете, сколько тут задействовано сил. Это такой момент, когда каждый пытается что-то выиграть для себя, и каждый может потерять все, что имеет. Вот в этом и вся сложность. Что же касается Вашего вопроса, оставим его на потом, когда Вы закончите свою работу. Если все пройдет хорошо, может быть Вам и не захочется уходить на покой.
- Мне уже кажется, что еще как захочется. Вообще-то мне уже сейчас очень хочется.
- Сейчас рано.
- Это я понял. Так кто мне поможет найти того, кто Вам мешает?
- Если мы допили чай, поели и большего я для Вас не могу сделать, то предоставляю Вас мистеру Ною для деталей. А с Вами, я уверен, мы еще встретимся. – Хусейн отодвинул свой стул, вытер руки горячим полотенцем, уже лежавшим на медном блюде и встал. – Всего Вам хорошего, мой дорогой Бальтазар. Единственная просьба: смените имя. Невозможно его произносить часто, а без имени к гостю обращаться не вежливо.
- А это вот как раз к Вашего другу мистеру Ною. Это его фантазия наградила меня таким очаровательным именем.
- Я попрошу, обещаю. Итак, до встречи, мой дорогой. – Хусейн повернулся и пошел в сторону дома. Повисла неловкая пауза, после которой мистер Ной прокашлялся и заговорил.
- Я понимаю, что все это кажется Вам слегка нереальным, правда?
- Отчасти, мистер Ной. Отчасти. Что-то такое я от Вас всегда и ожидал.
- Ну, спасибо.
- Будьте мои гостем.
- Итак, о деле. Ваша цель – Никос.
- Никос – террорист? В смысле, что он руководит мусульманскими террористами? Как это может быть?
- Может. Все в этом мире и нелепо и возможно.
- Он здесь?
- Будет здесь, если Вы не поторопитесь. Сейчас он в Италии. Он пытается через организацию, контролирующую весьма серьезные финансы и имеющую влиятельных сторонников, выйти на кардинала ди Корсо в Ватикане.
- У него такие возможности? Кардинал – человек крайне могущественный. И насколько я знаю, деньги не могут решить вопросы, связанные с тесными отношениями с кардиналом. Он, говорят, человек весьма строгих правил и принципов.
- Так и есть. Но, ему помогли организовать и контакт и возможности.
- Кто, если не секрет?
- Я.
- Мистер Ной, я не перестаю Вами восхищаться.
- Это приятно, но не стоит, я не девушка. Это просто моя работа.
- А Вы сами когда-нибудь путаетесь в Ваших же играх?
- Пока нет. Ошибка или путаница будет стоить мне слишком дорого, а у меня есть планы на внуков. Надо успеть порадоваться их успехам.
- Они, конечно, пойдут по Вашим стопам.
- Боже упаси! Я сделаю все, чтобы этого не произошло. Младший, например, любит паровозики – вот пусть пока и любит. А старший собирается стать актером или режиссером. Мне не так трудно поддержать его в этом, устроив его в пару фильмов с участием звезд Голливуда. Пусть мальчик почувствует настоящий успех сразу, а потом станет главой какой-нибудь киностудии и все у него будет хорошо. Если, конечно, ему не встретиться какая-нибудь старлетка, но думаю, что с этим семья тоже справится.
- Хорошие планы. Меня не сможете устроить в кино?
- Только скажите. Вот вернетесь из Швейцарии, и мы поговорим, ок?
- Итак, Никос? За ним кто-нибудь серьезный?
- Более чем. Не стоит Вам об этом думать. Если он неожиданно попадет в неприятную историю, которая закончится для него трагически – буду Вам весьма благодарен.
- Благодарен или обязан?
- Как скажете, Бальтазар.
- Договорились. Когда я улетаю?
- Ахмед ждет Вас на улице. Ваш самолет через два часа.
Бальтазар вышел со двора и увидел у ворот «Тойоту», которая когда-то была синего цвета. Сейчас у нее была внешность уставшей девушки по вызову: с непонятным цветом волос, с колесами, которые почему-то смотрят в разные стороны и с мутными фарами, которым уже не поможет никакая косметика. За треснувшим от солнца рулем сидел Ахмед, откинувшись на сидении, и слушал старую песенку Офры Хазы.
- Доволен?
- Ты о чем? – Ахмед открыл глаза.
- Впутал меня в историю, которая, скорее всего, не доставит мне никакого удовольствия. И почему-то мне кажется, что и дивидендов тоже.
- Это вряд ли. Бальтазар, друг мой, все еще впереди.
- Поясни мне только одну вещь, Ахмед. – Бальтазар облокотился на крышу машины. – Ты говорил мне про Швейцарию и про какого-то человека, которого надо уговорить, а я услышал совершенно иное.
- Мало ли что я тебе говорил, дорогой. Разговоры, как чай – выпил и нет – какая им цена? Швейцария от тебя никуда не уйдет. Поедешь покататься на лыжах в другой раз. Язык на то и нужен, чтобы говорить и не всегда то что мы говорим имеет отношение к тому что мы думаем.
- Это была такая восточная игра: скажи мне кто твой друг и я забуду о тебе?
- Мы просто болтали. Какая тебе разница: Швейцария, Италия? Они же рядом, правда? Ну и пусть будет Италия. Пусть будет Италия. Тем более, что никто из них даже не подозревает, как мне хочется домой – в Италию.
Машина двигалась по узким улочкам Иерусалима с такой скоростью, что казалось дома устроили игру в догонялки. Пусть будет Италия. Пусть будет. Только кажется мне, что не все так просто сложится в ближайшие дни. Уж больно все странно: мне нужны убедительные доводы и хотя бы один повод поверить мистеру Ною. Но есть один человек, который сможет кое-что прояснить перед тем, как Никос в последний раз поужинает. И если меня не убедят обстоятельства в том, что все так, как говорили Хусейн и мистер Ной, то этот парень еще поживет. Как-то неприлично убивать человека, с которым недавно пил вино просто потому, что тебя об этом попросили. Тем более, что попросили не те и не так – осталось позвонить кардиналу, чтобы уточнить детали этого шоу.
Гл. 42
Дальше все будет стремительно. Просто потому, что действительно промедление бывает в некоторых случаях смерти подобно. Партия в этой странной игре «в ничего неделание» тихонько начинает подходить к концу. Итак, уже количество персонажей превосходит все допустимые подобной ситуацией нормы. Давайте посчитаем: здесь в Израиле – мистер Ной, некий Хусейн, Ахмед из Танжера, Бальтазар, человек, называющий себя Рыцарем, Мастер масонской Ложи, малопонятный доктор, которого дважды уже упоминали, Мирза, Иосиф, наследник по крови земного отца Иисуса и юноша по имени Люсьен, которого убеждают, что он прямой потомок Иуды. В Италии: сотрудник мистера Ноя Никос, назвавшийся почему-то Лео Бартом, журналист, назвавшийся мсье Дюпоном (хотя его зовут Дюпри), бывший Мастер масонской ложи Дайс Ледуайен и кардинал ди Корсо. В Нью-Йорке мистер Смит, издающий теософский журнал и мальчик, который стоит у окна. Где-то посредине Средиземного моря мало кому знакомый мистер Гутьерес. Кажется все? Ах, да! Еще только один среднего возраста человек, который только вышел из кабинета Рыцаря. Кого-то мы еще не видели, а кто-то больше совершенно не интересен – все как в жизни. Пора начинать финальный акт пьесы.