Марк использовал этот миг, чтобы продвинуться вперед на дюйм, здесь еще была твердая земля под ногами.
— Иди, — велел ему де Рокфор. — Верни книгу.
— Конечно.
Еще один шаг. Твердо.
Но вместо того чтобы идти к Малоуну, как приказал де Рокфор, он нырнул вниз, уклоняясь от дула револьвера, и крутанулся на месте, ударив локтем в ребра де Рокфора. Мускулистый живот магистра был крепким, и Марк знал, что не соперник старому воину. Но у него было преимущество. Внезапность. Он обхватил руками грудь магистра, сбил с ног и увлек на пол, который, как он знал, их не выдержит.
Он услышал, как его мать кричит: «Нет!», потом пистолет де Рокфора выстрелил.
Он выкрутил руку с оружием в сторону, но не мог определить, куда угодила пуля. Их совокупный вес был достаточен, чтобы проломить доски. Де Рокфор наверняка рассчитывал, что под ними будет твердая земля, и готовился вскочить на ноги, но всем весом упал на острые колья, пронзившие его тело.
С его губ сорвался стон, и изо рта хлынула кровь.
— Я говорил тебе в тот день, когда ты бросил вызов магистру, что ты пожалеешь об этом, — прошептал Марк. — Твой срок окончен.
Де Рокфор пытался заговорить, но не смог. Потом его тело обмякло.
— Ты в порядке? — спросил Малоун сверху.
Он поднялся, опираясь на тело де Рокфора, отчего бронзовые колья еще глубже вонзились в тело бывшего магистра. Весь в земле и гравии, Марк выбрался из ямы и отряхнулся.
— Я только что убил еще одного человека.
— Он убил бы тебя, — покачала головой Стефани.
— Плохая причина, но другой у меня нет.
По лицу его матери катились слезы.
— Я думала, что опять потеряла тебя.
— Я надеялся, что смогу избежать этих кольев, но не знал, поможет ли мне в этом де Рокфор.
— Ты должен был убить его, — сказал ему Малоун. — Иначе он никогда бы не остановился.
— А куда попала пуля? — спросил Марк.
— Пролетела мимо, — ответил Малоун. Он взмахнул книгой. — Ты это искал?
Марк кивнул:
— И не только это.
— Я уже спрашивал тебя. Оно того стоит?
Марк сделал движение к концу коридора:
— Пойдем посмотрим. Ты сам мне скажешь.
ЭПИЛОГ
Аббатство де Фонтен
28 июня, среда
12.40
Марк смотрел на людей, собравшихся в круглом зале. Братья были облачены в официальные одежды. Они созвали конклав, чтобы избрать нового магистра. Труп де Рокфора прошлой ночью положили в Зале Отцов. На похоронах капеллан бросил вызов де Рокфору, и все единогласно согласились, что ему следует отказать в памяти. Слушая речь капеллана, Марк осознал, что все случившееся за последние дни было необходимым. К несчастью, он убил двух человек, одного с сожалением, второго без удовольствия. Он молил Бога простить его за первую смерть, но чувствовал только облегчение оттого, что де Рокфора больше нет.
Капеллан обратился к конклаву:
— Говорю вам, братья. Свершилось то, что было предначертано, но не так, как полагал де Рокфор. Его путь был неверным. Наше Великое Завещание возвращено благодаря сенешалю. Он преемник, избранный покойным магистром. Это он был отправлен в поиск. Он столкнулся лицом к лицу с врагом, поставил наше благоденствие превыше своего собственного и исполнил то, что наши прежние магистры пытались совершить веками.
Марк видел, как сотни голов согласно склоняются. Он никогда не производил на людей такого впечатления. Отшельническое существование в академии, вылазки с отцом по выходным, потом в одиночестве — это было его единственное приключение, если не считать того, что произошло за последние несколько дней.
Вчера утром Великое Завещание с осторожностью и почтением возвратили на место. Он и Малоун самолично вытащили урну вместе со свидетельством и принесли в аббатство. Марк показал капеллану, что они обнаружили, и они согласились, что новоизбранному магистру следует решить, что делать с этим.
Теперь время этого решения приближалось.
На этот раз Марк не стоял вместе с сановниками ордена. Он был простым братом, поэтому занял место среди остальных. Он не попал в конклав и сейчас наблюдал за двенадцатью избранными.
— Это очевидно, — произнес один из членов конклава. — Новым магистром должен стать бывший сенешаль. Да будет так.
В зале воцарилось молчание.
Марк хотел было запротестовать. Но устав запрещал протесты, а он и так нарушил уже достаточно правил.
— Я согласен, — поддержал другой член конклава.
Остальные десять тоже согласно кивнули.
— Значит, так тому и быть, — заключил первый. — Тот, кто прежде был нашим сенешалем, станет нашим магистром.