Махатнарториан начал кружить. Шарларио достаточно узнал о драконах, чтобы понять, что его ждет. Красный собирал свою силу, разжигая внутреннее пламя, готовясь к взрыву ужасающей силы.
Лунный эльф наблюдал за происходящим, смирившись со своим концом. Он жил долго, и уже близилось время, когда зов Арвандора призовет его домой. Не таким он хотел предстать перед своими богами, но выбор был не за ним.
Внезапно Шарларио вздрогнул, затем прищурился на серебристую полосу, почти невидимую на фоне облаков. Еще через мгновение сомнений быть не могло: это Сереброкрылая пикировала на нападавшего, летя как стрела к гораздо более крупному красному.
Губы лунного эльфа шевелились в мучительном отрицании, когда чудесное создание, которое он тренировал и любил, плюхнулось на спину красного дракона. Прежде чем она успела ударить по кожистым крыльям красного дракона, вирм перевернулся в полете и схватил молодую самку в свои когтистые объятия. Два дракона закружились вместе, каждый из них пытался схватить молодую самку.
Это была неравная битва, и она быстро закончилась. Сереброкрылая откинула голову назад, ее изящная шея была почти перебита зубами красного вирма. Ее сверкающие крылья слабо хлопали, когда ее тело начало падать из когтей красного дракона.
Но падение Сереброкрылой резко остановилось, и ее тело словно подпрыгнуло, как будто подвешенное на гибком шнуре к когтям Махатнарториана. Вопль ярости потряс камень под ногами Шарларио: красный дракон тщетно пытался избавиться от своей жертвы.
Шарларио с изумлением наблюдал, как полет огромного дракона становится все более вялым. Наконец багровые крылья перестали шевелиться, и наслажденные существа плюхнулись вниз, к горам.
К его горам.
Лунный эльф повернулся и побежал, наполовину бегом, наполовину скользя по склону. Когда он достиг первого из деревьев, он ухватился за него и повис на земле. От удара гора содрогнулась и едва не вырвала эльфа из его объятий.
Когда все стихло и затихло, Шарларио снова поднялся на вершину, чтобы попрощаться со своим другом-драконом. К его изумлению, на вершине горы лежали три существа, разбитые вдребезги, соединенные странной, вязкой зеленой субстанцией.
Махатнарториан ударился о гору первым, и его тело было раздавлено под весом Сереброкрылой. Дуротиль все еще сидел на ее спине. Он слегка пошевелился, и его быстро угасающий взгляд упал на лицо Шарларио.
"Не надо, - хриплым голосом предупредил он, когда лунный эльф сделал движение, чтобы помочь ему. "Узы Гонадора не для таких, как ты. Подожди - они скоро исчезнут".
Это было правдой - липкая субстанция быстро исчезала. Как только маг освободился от уз, Шарларио подошел к нему, чтобы посмотреть, что можно сделать. Он вскрыл разорванную и пропитанную кровью тунику золотого эльфа и понял, что все, что он может сделать, бесполезно. Каждая косточка в груди эльфа была раздроблена, и если его сдвинуть с места, то это только ускорит его конец.
Багровая пена начала собираться в уголках губ Дуротила. "Обучи остальных", - пробормотал он. "Поклянись!"
"Клянусь", - сказал лунный эльф, его сердце было тяжело от чувства вины за свои подозрения. "Мой друг, прости меня. Я думал..."
"Я знаю". Улыбка Дуротила была слабой и насмешливой. "Не беспокойся. Все в порядке, друг мой. Видишь ли, Гонадор принес свою жертву".
Прошло еще много лет, прежде чем Шарларио понял весь смысл последних слов Дуротила. Он никогда не говорил другим эльфам о причастности мага к злому богу Гонадору или о своих собственных подозрениях относительно того, как близок был Дуротиль к тому, чтобы довести дело до совсем иного конца.
Но не нужно было омрачать блеск своего героя или приглушать энтузиазм молодых эльфов, увидевших, что даже обученный эльфами дракон-новичок способен одолеть великого и злого вирма. В конце концов, полагал Шарларио, важно не только то, насколько благородный выбор сделал человек, но и то, какие искушения он преодолел, чтобы прийти к этому решению.
По этой мерке принц Дуротиль действительно был героем.
8. Из Абисса
Серая жижа, покрывавшая Абисс, вдруг вздулась большим пузырем, который лопнул и выбросил в промозглый воздух сернистый пар и шарики дурно пахнущей грязи. Существо, которое когда-то было богиней Арошни, инстинктивно увернулось от брызг, не придав извержению ни малейшего значения. Она уже привыкла к подобным вещам, ведь Бездна долгое время была ее домом.