Что же мне делать с моей Морой? Она такая же упрямая и своенравная, как и я, а это не сулит ничего хорошего ни ей, ни, тем более, Эвермиту. Что произойдет, если Ламруил будет призван занять трон? Никто из эльфов, особенно из клана Золотых эльфов, не примет Мору в качестве королевы. По правде говоря, они вряд ли приняли бы Ламруила с Морой или без нее. Как и его любовь, он "слишком человечен".
Дан, друг мой, я очень боюсь за народ Эвермита. Их великолепная изоляция - вещь тонкая и хрупкая. Как и ты, я боюсь, что она не сможет долго просуществовать. Перемены неумолимы, неизбежны. Со временем волны разрушат самую прочную скалу. Эльфы, несмотря на всю свою мудрость и долгую историю, не до конца понимают это. Возможно, союз между Ламруилом и Морой заставит их увидеть то, что находится вокруг них.
А возможно, он лишь ускорит то, чего многие эльфы боятся больше всего - конец Эвермита, сумерки эльфов.
О, Дан, хотела бы я знать. И раз уж я загадываю желания, я хотела бы сохранить мою малышку Мору, хотела бы вырастить ее сама вдали от этого, казалось бы, неприкосновенного, но хрупкого острова. Я хотела бы увезти ее раньше, до того, как ее дикая красота привлекла внимание Ламруила. И я хотела бы, чтобы ты был здесь, рассказывал мне истории, пел глупые песни и смешил меня, как ты всегда делаешь.
Боюсь, что мое письмо мало что дало для ответа на твои вопросы. Но, возможно, мой рассказ пролил свет на характер Эвермита. Эльфы создали Эвермит, потому что хотели остаться теми, кто они есть. Но их история - это постоянная борьба между теми, кто цепляется за древние традиции, и теми, чьи смелые инновации сформировали Эвермит. Даже монархия когда-то была радикальной идеей. До сих пор есть те, кто считает ее таковой, и кто втайне жаждет возвращения древнего совета. Так продолжается борьба между постоянством и переменами.
Ты увидишь эту нить, проходящую через всю эльфийскую историю. Нигде она не проявляется так явно, как на Эвермите. И нигде она не проявляется так вопиюще, как в лице полу-эльфа. Начинай с этого, чтобы понять природу этой земли.
Я скоро вернусь в Глубоководье - боюсь, без Моры. А пока поцелуй за меня своего дядю Хелбена. Это будет раздражать его, а значит, и забавлять тебя. Это, я надеюсь, поможет привести тебя в надлежащее состояние духа, чтобы я была в лучшем расположении духа. Кстати говоря, будь готов сделать все возможное и невозможное. После моего пребывания здесь я чувствую острую потребность в зажигательном исполнении "Сьюн и Сатира". В самом деле, я могла бы подражать описанным в ней пирушкам, и не до конца притупить остроту моего нынешнего отчаяния. Скажи, как ты думаешь, можно ли уговорить Хелбена принять участие? Нет, я тоже так не думаю.
С наилучшими пожеланиями, Лаэраль
Прелюдия: Падение Сумерек
13-й день Муртула, 1369 ЛД
Принц Ламруил вошел в огромный зал, где заседала его мать, прекрасно зная о множестве пар неодобрительных глаз, которые следили за ним.
Он недолго пробыл в Эвермите - по настоянию королевы Амларуил он отправился на материк в приключение, к которому не питал особого желания. Время отсутствия оказалось более насыщенным событиями, а задание, которое ему дали, - более сложным, чем он предполагал. Однако надежда его матери на то, что отсутствие Ламруила приглушит страсть, которую он разделял с Морой, оказалась несбыточной. По крайней мере, королева могла быть довольна тем, что не дала слухам об этом распространиться. Боги могли бы засвидетельствовать, что Ламруил уже сделал достаточно для того, чтобы вызвать скандал при дворе.
С момента своего прибытия он успел еще больше запятнать свою репутацию. По своей прихоти он решил заняться изучением магии. Будучи студентом в Башнях, он сумел разозлить несколько влиятельных семей золотых эльфов. Но никто из этих дворян не понимал, что он делал это намеренно. В своих путешествиях Ламруил заметил, что некоторые золотые эльфы на материке придерживаются традиционных, экстремистских взглядов. Он счел разумным приложить некоторые усилия, чтобы вычислить на Эвермите тех, кто может быть в союзе с этими экстремистами. Те, кого выходка принца лунных эльфов оскорбила больше всего, скорее всего, были подозреваемыми и заслуживали более пристального и тонкого внимания.
Королева Амларуил знала о тактике Ламруила, и она ее не одобряла. Впрочем, она вообще мало что одобряла из того, что Ламруил делал или говорил в эти дни. Он знал с мрачной уверенностью, что она не обрадуется новостям, которые он должен ей сообщить, и что она запретит ему делать то, что он уже решил, что должно быть сделано.