— Меня зовут Патрик, и я думаю, что вполне могу так утверждать. Всегда любил сесть за хороший романчик.
Парень кивнул и подпёр подбородок ладонью.
— Замечали ли вы, что в каждой книге, фильме или песне есть элемент любви? Каждый герой спасает девушку, и они живут долго и счастливо. Каждая неуклюжая толстушка борется со своими недостатками и получает парня мечты. Никогда не думали, почему всё так?
Мистер Янг выглядел сконфуженно.
— Разве вы не хотите поговорить о кое-чём другом. Я говорил с вашей матерью в начале семестра, и она упоминала об инциденте…
— Я думаю, что любовь — это абсолютнейший бред, — продолжил Зейн, затыкая его. — Основа отношений — похоть и обощая потребность в чём-то: в компании, иногда в деньгах или в чём-то, чего требует общество. И когда похоть угасает, один из пары понимает, что второй ему нужен больше, что чувства его невзаимны, и отношения рушатся.
Кажется, психологу было достаточно того, что он услышал.
— Полагаю, в некотором роде вы правы, — сказал он, снимая очки. Он сложил их и положил перед собой на столе. Сложил руки. Он сел прямо, идеальная осанка, спокойное выражение лица. — Есть какая-то причина для этого разговора или вы просто переводите тему?
— Разве мы не должны говорить обо мне? Я хочу поговорить именно об этом. Разве не вы сами мне говорите открыться? Выговориться?
— Да, конечно, но…
— Есть один парень, — легко прервал его Зейн. — Он работает в кафе в городе, и он невероятно неуклюжий и крайне хреново выполняет свою работу. Он чуть не пролил целый стакан воды на меня.
— Ладно. И что такого особенного в этом парне?
Зейн ещё раз пожал плечами.
— Честно говоря, я не знаю, — он и правда не знал.
Проблема в том, что он думал о Лиаме почти постоянно с того самого дня, как они встретились. Такое бывает, когда встречаешь обворожительного незнакомца в толпе, возможно, вы даже обмениваетесь парой слов, может, только взглядами, но вот оно. Такая малость, а не думать уже не получается. Думаешь о том, какой этот человек, какая у него любимая песня, как он выглядит, только проснувшись, какие на вкус его губы. Будет ли он осторожно держать тебя за руку или грубо прижмёт к стене? В глубине души ты знаешь, что ничего этого не произойдёт. Вы скорее всего никогда не встретитесь снова, никогда не познакомитесь и останетесь друг для друга ничего не значащими незнакомцами. Так почему ты продолжаешь думать об этом? А что если вы встретитесь снова? Что если вы станете значимыми друг для друга?
Это, блять, просто смешно. Ему не нравятся люди, особенно те, которые постоянно краснеют, спотыкаются и говорят «океюшки». Если, закрыв глаза, он снова увидит эти карие глаза, он кого-то ударит. Возможно, не одного кого-то.
— Вы психолог, — сказал он Патрику. — Вы знаете, что происходит в головах у людей, да? Так скажите мне, какого хрена я не могу выкинуть этого парня из головы? Он сводит меня с ума, а всё, что он сказал буквально двадцать слова, и половина из них: «У нас нет Колы. Пепси вас устроит?»
— Почему бы нам не поговорить о вашей драке этим летом? Вернёмся к реальным проблемам, Зейн.
Зейн снова уставился в потолок и вздохнул.
Наконец, Патрик устал безрезультатно допрашивать его и отослал прочь, напомнив, что следующая встреча пройдёт через неделю.
========== Ромео и Джульетта ==========
Кажется, он забыл, что пригласил Гарри с ними в пятницу. А вот Луи нет. Так что когда Гарри стоял с ними и ждал автобуса, всё, что делал Луи в последние два дня начинало преобретать некоторый смысл. Он нервничал и мотался туда-сюда, что было для него совсем нехарактерно. Обычно Луи ни о чём не парится. Но сейчас он плохо ел и вечно раздражался, крича на Найла и Джоша, да даже на Зейна из-за любой мелочи. Он побрился впервые с приезда в школу и не надел по обыкновению шапку, а уложил волосы. Однако, со спортивками он так и не попрощался.
— Привет, — весело сказал Гарри, когда они стали в очередь к автобусу. Он стал поближе к Зейну, положив руки в карманы джинсов — невероятно узких джинсов.
Этот момент нужно было внести в историю, так как Луи Томлинсон (впервые за всю жизнь) не мог найти слов. Он просто стоял и пялился на Гарри с открытым ртом, словно тот был каким-то мифическим созданием. К счастью, остальные друзья Зейна взяли мозги с собой. Джош приветливо улыбнулся, а Найл представился.
Гарри явно было неловко. Он вяло засмеялся пару раз, и даже пожал всем руки (и Зейну). Когда дело дошло до Луи, тот так и продолжил стоять, пока Стайлс не убрал руку и не отступил назад.
Слава небесам, их позвали в автобус сразу же после этого, и Гарри сел перед Найлом и Джошем. Зейн, слегка обеспокоенный, пихнул Луи плечом.
— Ты в порядке?
Луи невидяще уставился на него.
— Гарри пахнет беконом, — восхищенно протянул он. — Что за хуйня?
— Я занимаюсь кулинарией, — громко ответил Стайлс в трёх сиденьях впереди от них. Он повернулся, положив ноги на сиденье и уперев подбородок в подлокотник. — Мы готовили киш с беконом и луком.
— Оу, — ответил Луи мягко. — Миленько.
Гарри улыбнулся и надел наушники. Луи пнул Зейна, удивлённо расширив глаза.
— Как, блять, он вообще мог меня услышать?
Зейн пожал плечами и откинулся на сидении, устраиваясь поудобнее.
— Я же тебе говорил, этот парень очень необычный.
Луи кивнул, соглашаясь.
— А разве не все мы такие?
Не было смысла спорить о правде, так что Зейн и не пытался. Он положил голову на плечо Луи, и они оба уснули, пока Найл не расстолкал их, говоря, что автобус приехал. Зейн зевнул и потянулся — у него затекло тело от сидения в неудобной позиции. Джош и Найл выглядели не лучше, а Гарри просто искрился энергией, ожидая их снаружи и пританцовывая.
— Ничего, что я пригласил кое-кого с нами? — спросил он. — Это друг из города. Мы редко видимся, но он крутой, правда.
Зейн пожал плечами и достал сигарету. Ему было пофиг. Всем тоже было пофиг, и Гарри улыбнулся им, весело и зазывно. И снова Зейн подумал, почему Луи влюбился в этого парня. Луи — чёрная дыра. Он раздражающий и циничный, а Гарри — просто ходячий лучик солнца. Он даже хуже Найла, а это о многом говорит, так как Найл напевает Рождественские гимны, делая домашку.
— Круто. Сказать ему прийти сюда или?..
— Скажи прийти в бургерную на Найнс-стрит.
Луи посмотрел на него заинтересованно, а Найл пихнул локтем в рёбра:
— Мы идём туда из-за еды или из-за официанта?
Когда-нибудь Зейн его придушит.
Он злился, вернувшись со встречи с Патриком в понедельник. Первым делом Зейн зашёл в комнату за сигаретами. Ему срочно нужно было покурить, как и всегда после таких встреч, тем более, с утра он ещё не курил. Найл был в комнате, его кровать почти полносью покрывала домашка по истории. Он только посмотрел на Зейна и сразу спросил:
— Что случилось?
И… Зейн редко с кем-то делится личным. Есть вещи, о которых не знает даже Луи, а он знает его лучше, чем кто-либо. Но по какой-то причине он выпалил просто всё. То, что он ненавидит встречи с психологом, потому что его пытаются убедить в его ненормальности, а Зейн пытается убедить его в ответ, что он в порядке. Ненормален этот мир, а Зейн не умеет притворяться, что это не так. И он продолжил, спотыкаясь и запинаясь на словах, так как не обдумывал их до того, как высказать.
Когда ему было четырнадцать, всему их классу задали читать «Ромео и Джульетту». Это был двухнедельный курс: первую неделю они читали пьесу, потом смотрели фильм (тот старый, с ДиКаприо) и писали эссе. Почти всем парням в классе было скучно таким заниматься, паре человек понравилось, но Зейн был уверен, что он единственный, кто возненавидел это произведение.
Может, он просто циник, но он не видел в истории двух подростков, которые встречаются, влюбляются за неделю и совершают суицид, ровным счётом ничего романтичного. И, кроме того, вся эта «настоящая любовь» и «любовь с первого взгляда» — самое тупое, что он когда-либо слышал. Честное слово.