Девушке нужно всего мгновение, чтобы ухватить нужную эмоции и распалить её внутри Логана до предела, заставить его пережить весь ужас с новой силой и сделать больно настолько, чтобы он не смог нанести очередной удар. Так и выходит — он замирает, не успев занести руку для очередного удара, и хватается за голову, словно не сразу осознаёт, куда делся весь его самоконтроль, и откуда снова взялись все эти неприятные чувства. Колени у него подгибаются и Логан, не успев сделать и шага, падает на пол.
— Прекращай. Это уже слишком.
Лесли слышит, как он начинает рычать, чувствует всё вместе с ним, но не может остановиться. Она наблюдает за тем, как Росомаха сворачивается в клубок на холодном бетоне, царапая его ногтями и совершенно не контролируя стальные, вылезшие наружу когти. Сама того не замечая, девушка выкручивает всю его боль на максимум, пропуская самые сильные эмоции через себя, доводя собственное тело до озноба и неконтролируемой тряски. Чужая боль, словно ток, бьёт внутри небольшими разрядами и шипит на кончиках пальцев. Интересно, будь перед ней сейчас Скотт, она смогла бы поступить также хладнокровно?
Её отрезвляет крик. Нечеловеческий, полный боли и отчаяния, крик, который эхом разносится по всему полупустому помещению, используемому для тренировок, и звоном отдаётся у неё в ушах. Лесли приходит в себя как от пощёчины. Она видит корчащегося от боли Логана и старается вернуть контроль над его чувствами, чтобы вернуть всё в норму. Целый поток новых эмоций и чувств, на распознание которых у неё в этот момент просто нет времени, захлёстывают с головой, практически сбивая с ног. Она убирает всю боль и тревоги до минимума, усиливая спокойствие и чувство безопасности. По мере того, как к мужчине возвращается контроль, она чувствует собственный липкий страх, граничащий с животным ужасом, и нарастающую в Росомахе злость, и понимает, что это совершенно оправданно.
— Логан, прости! — она кидается к нему, в тщетной попытке подхватить под руку и помочь подняться. Он отшатывается, оглядывая девушку пылающим взглядом. Она чувствует, как чужая тревога нарастает с каждым мгновением, и старается делать вид, что не замечает мокрых щёк Росомахи. Лесли делает несколько шагов назад, инстинктивно держа руки на виду. Даёт понять, что к нему она больше не притронется и эмоций его не коснётся без разрешения.
— На сегодня закончили, — грубо бросает мужчина.
— Логан, я… не хотела!
Он разворачивается к ней настолько резко, что девушка едва успевает отскочить. Чужой взгляд мечет молнии, но Лесли чувствует, как он встревожен произошедшим. Мужчина смотрит на неё несколько долгих мгновений, словно сканирует взглядом, а потом уходит, так ничего и не сказав. Только сейчас она замечает Скотта и Чарльза в дверях, тут же понимая, почему почувствовала так много, как только перестала концентрироваться на Логане.
Профессор пристально наблюдает и не выглядит впечатлённым, словно все эти годы ожидал от неё примерно такого результата. Смотрит внимательно, и Лесли знает, чувствует, что каждое слово Чарльза будет обдуманно и тщательно взвешено. Он не скажет ей ничего лишнего, а может, после его слов ей даже станет немного легче. В конце концов, она знала его достаточно давно, чтобы быть в нём уверенной, пусть и не сразу поняла, что её тренировка с Логаном — заранее спланированный эксперимент, не больше.
— Лесли, тебе не кажется, что нам стоит обсудить некоторые моменты произошедшего в моём кабинете?
Она чувствует, как страх распаляется в ней с новой силой. За секунды стыд перед Логаном вырастает в геометрической прогрессии, и девушке хочется провалиться сквозь землю. Где-то в глубине души она понимает, что он знал, на что шёл, раз согласился помочь профессору, но мысли о том, что давление на него было слишком сильным, неоправданно сильным, порождают где-то в груди непреодолимое желание замереть на месте и разреветься.
Тем не менее, Лесли лишь кивает, пусть это и единственное, на что у неё сейчас хватает сил, и послушно следует за Чарльзом, стараясь уловить собственные чувства и заставить себя успокоиться. Самоконтроль всегда давался ей намного тяжелее, чем контроль чужих эмоций, а только что произошедшее с Логаном совершенно выбило её из колеи.
— Значит, дело всё-таки во мне, да?
Она дёргается, когда слышит голос Скотта над самым ухом, но практически не удивляется его спокойному тону. Саммерс никогда не был дураком, к тому же, для того, чтобы распознать в эмпатке обычную влюблённую девчонку, не способную навредить дорогому ей человеку, не нужно обладать какими-то незаурядными умениями. Но на его вопрос она ничего не отвечает, даже не смотрит в сторону Циклопа, только замирает на секунду, после чего снова идёт за профессором с такой скоростью, словно от того, догонит она его сейчас или тремя секундами позже, зависит её жизнь.
К её удивлению, Скотт за ними не следует, так и оставшись где-то в коридоре, но девушка замечает это, только когда с подачи Чарльза за ней захлопывается дверь. Его кабинет залит солнечным светом, и это очень резко контрастирует с освещенными лампами коридорами, заставляя девушку слегка зажмуриться.
Ксавьер никак не демонстрирует свои чувства, да и Лесли не ощущает чего-то выбивающегося с привычного эмоционального фона профессора, хотя ей самой спокойнее от этого не становится. Он приглашает её присесть, а сам всё ещё внимательно наблюдает за каждым чужим нервным движением. Такого пристального взгляда на себе Лесли не ощущала даже в тот вечер, когда Чарльз оказался в её доме.
— Ты могла себе представить, что способна на такое, Лесли?
Врать ему нет никакого смысла. Пусть профессор и не эмпат, но девушка всегда поражалась его умению распознавать ложь и замечать любые тревоги, даже без чтения мыслей, когда человек сам не отдавал себе в этом отчёт. Таких мутантов, как Чарльз Ксавьер, безоговорочно располагающих к себе и внушающих доверие одним только взглядом, словно мысленно заряжающих какой-то особой энергией, Лесли не встречала никогда, и это была только одна из причин, почему внутри неё разгоралось глубокое уважение каждый раз, как только мужчина появлялся в поле её зрения.
— Я думала о таком, — на одно мгновение она пытается посмотреть ему в глаза, так же открыто и не таясь, но тут же отводит взгляд, — ведь, если я могу делать эмоции более сильными и более слабыми, то и должна уметь разгонять их до максимума.
Вспышка стыда за ситуацию с Логаном снова маячит на периферии сознания, но Лесли старается её отогнать, максимально концентрируясь на разговоре с Чарльзом. Чувствует собственное напряжение и пытается его убавить, вот только ничего не выходит. Это состояние легко можно было сравнить с непослушными, трясущимися руками, когда вот она — та самая нужная кнопка, но нажать её никак не выходит.
Мужчина лишь немного поджимает губы и слегка добродушно усмехается её реплике. Девушка этой реакции не понимает, но только сейчас осознаёт, что все свои силы истратила на тренировке и распознать хотя бы какие-нибудь эмоции профессора у неё не выходит.
— Хорошо, что ты грамотно оцениваешь свои силы. Но я говорил не об этом, — Лесли всё-таки находит в себе мужество поднять взгляд. Чарльз выглядит заинтересованным, но все его чувства для девушки сейчас лишь непонятный фон, сравнимый с белым шумом, всматриваться в который у неё нет ни сил, ни желания, — я хотел узнать, могла ли ты представить себе, что можешь быть настолько хладнокровной, Лесли?
Она чувствует, как по спине пробегает холодок, а дыхание на секунду спирает. Ей хочется рассмеяться, а потом сказать Чарльзу, что шутка была не такой уж удачной, но мужчина напротив неё невозмутим, и осознание того, что это не шутка, скручивает внутренности тугим узлом. Наконец, Лесли перестаёт бегать глазами по письменному столу и книжному шкафу, и смотрит на профессора.
— Я не хотела. Это вышло само собой.
Чарльз кивает, ничего больше не говоря, и только после этого движения девушка понимает, что ему и не нужно слушать её извинения, чтобы понять, как она раскаивается. Все её чувства практически ощутимо висят в воздухе, а в голове кроме извинений перед Логаном ничего и не крутится. Ксавьеру нужно от неё что-то другое, что-то, лежащее на поверхности, но за что Лесли никак не может ухватиться.