— Акриловое покрытие?
— Накладные ногти. Мои настоящие тонкие и ломкие. Другими словами, у меня нет когтей. Даже близко нет.
Он посмотрел на руку Джилл, а затем перевел пристальный взгляд на ее лицо.
— Какой смысл в фальшивых ногтях?
— Они очень красивые, а еще я чувствую себя девчонкой. Не суди меня, садовый камень.
Кэлзеб выгнул одну бровь.
— Садовый камень?
— Мне нравится давать людям прозвища. С этого момента я буду называть тебя только так. Когда ты был серым, то выглядел, словно тебе самое место на чьем-то заднем дворе вместе с другими садовыми статуями.
— Статуи совершенно безвредны. А я нет. Знаешь ли ты, как молодые гар-ликаны учатся охотиться?
— Рассказывай.
— Мы забавляемся игрой под названием «схвати добычу». Кто-то из нас показывается животному, пугая, а потом мы даем ему шанс убежать. Затем мы высоко взлетаем, кружим вокруг зверя и пикируем с неба, чтобы схватить жертву. В детстве я прекрасно справлялся с задачей, но сейчас, когда я нахожусь на охоте, от меня вообще ничего не может ускользнуть.
Кэлзеб и так пугал. Однако Джилл не собиралась показывать свой страх.
— Обычно я не озвучиваю людям, какое прозвище придумала, но теперь мне плевать, даже если оно тебя расстроит. Может, ты захочешь избавиться от меня и отвезешь домой, чтобы избежать моего влияния на твою подругу.
— Ясно. А как ты назвала Эвиаса?
— Крылышки.
Он усмехнулся.
— Ты очень забавная, Джилл.
— Но я вовсе не хочу быть такой.
Эвиас вернулся. Он надел белую рубашку с длинными рукавами, которая выглядела так, словно он совершил набег на гардероб костюмеров на съемочной площадке пиратского фильма. Рубашка сидела на нем довольно свободно, ворот был расстегнут, открывая часть груди. Сапоги казались военными, черными, а к поясу был пристегнут меч. Джилл посмеялась бы и подразнила любого другого мужчину в подобном наряде, но Эвиас выглядел потрясно. Наверно, он остался бы сексуальным в любой одежде. И это ее тоже возмущало.
Кэлзеб достал из заднего кармана сотовый телефон.
— Я посмотрю, смогут ли Фрай или Чез составить компанию Джилл. Они дружелюбны к людям и преданы нам.
— Нет, — Эвиас подошел и схватил Джилл за руку. — Я возьму ее с собой.
— Не думаю, что это хорошая идея.
— Я тоже, — она согласилась с Кэлзебом и попыталась вырваться из хватки Эвиаса.
Он еще крепче сжал ее руку.
— Я не спущу с тебя глаз. Ты хочешь выжить?
Она перестала вырываться.
— Да.
— Тогда держись ближе ко мне, — Эвиас положил ее ладонь на сгиб своего локтя. — Твое место рядом со мной. Вот так.
— Черт подери, — проворчал Кэлзеб. — Ты же знаешь, насколько быстро распространятся слухи. Как только они учуют человеческий запах, то решат, что ты выбрал Джилл в качестве сосуда для размножения. В этом случае их возмутит тот факт, что ты позволил ей выйти из своих покоев. Некоторые обидятся, что она не закована в цепи.
— Сосуд для размножения? Ты только что назвал так меня? — возмущенная, она впилась взглядом в Эвиаса. — Это то, о чем я думаю? Еще я услышала слово «закована». Даже не думай об этом, крылышки.
— Данный термин используют некоторые представители старшего поколения для обозначения женщин, которых мы выбираем, чтобы выносить детей. Если такая женщина являлась человеком, то ее было принято сажать на цепь. Люди боятся нас, считая демонами. Некоторые женщины прыгали с обрыва навстречу своей смерти, чтобы избежать рождения «отродья». Мы обсудим это позже. Я должен выступить в роли судьи.
— Это так оскорбительно! И твой народ не имеет никакого отношения к демонам. На самом деле вы все примитивно мыслящие пещерные люди. Как бы ты себя чувствовал, если бы тебя называли спермо-производителем или машиной для штамповки детей?
— Или садовый камень, — задумчиво произнес Кэлзеб.
Эвиас нахмурился.
— А это что еще такое?
— Я немного изменил текстуру кожи, чтобы показать твоей Джилл, как мы выглядим. Она сравнила меня со статуей и окрестила этим прозвищем.
У Эвиаса хватило наглости улыбнуться.
— Давай не будем об этом, — Джилл раздражало то, что Кэлзеб был прав. Она придумала ему прозвище, которое могло показаться немного оскорбительным, хоть это и не входило в ее намерения.
— Ты действительно забавная, Джилл. Я не думаю о тебе как о сосуде для размножения. Некоторые из моих людей, как ты назвала бы их, немного старомодны, — Эвиас слегка поклонился. — Приношу извинения за столь оскорбительный термин.
— Я могу придумать и худшие прозвища для людей, которые так думают, — призналась она.