Камзабай БУКЕТОВ. «Друг мой, брат мой»:
«После первого курса он приехал на каникулы. На нем — военная гимнастерка из дорогого материала, подпоясанная широким офицерским ремнем, хорошие офицерские брюки-галифе, хромовые сапоги. В руках клеенчатый чемодан, в общем, по тому послевоенному времени он был одет с шиком. Оказывается, один из его довоенных друзей, фронтовик-офицер Каиржан Рыспаев, был проездом в Алма-Ате. И, увидев, во что одет Евней — студент высшего учебного заведения, подарил все это из своих армейских запасов. Когда брат собрался обратно туда, он оставил мне гимнастерку, брюки и ремень. Я долго носил их и, конечно, только по праздникам…»
Среди студентов немало было фронтовиков. В документальной книге, вышедшей к 50-летию КазГМИ, приводятся такие данные: в первые месяцы войны из стен института на фронт добровольно ушли 200 студентов, 22 преподавателя и 3 сотрудника; таких добровольцев было немало и в последующие годы… Из них 45 человек погибли на полях сражений, шестеро студентов стали Героями Советского Союза. Многие фронтовики после победы вернулись в родное учебное заведение. В 1945–1949 годах в институте обучались 302 студента-фронтовика из тысячи студентов пяти курсов, то есть около одной трети всего студенческого состава. Е. А. Букетов в своих воспоминаниях «Первое занятие» писал: «В год, когда закончилась Великая Отечественная война, поступившие на учебу были в возрасте от 18 до 35 лет. Взрослые, среднего возраста, уже семейные, имевшие детей сидели рядом с нами, с безусыми юношами…»
Дирекция института и весь коллектив преподавателей к фронтовикам-студентам, вернувшимся живыми и здоровыми, относились с особым уважением: считали, что право учиться в престижном учебном заведении они заслужили тем, что проливали кровь в боях. За четыре года войны ветераны многое подзабыли, и все без исключения старались помочь им нагнать упущенное. Эти возмужавшие и закаленные в битвах люди показывали молодым пример настойчивости и упорства в овладении знаниями.
Один из них — Орынсеит Нурекин (в книге «Шесть писем другу» он назван — Баекином). Закончив первый курс военно-морского училища, он прервал учебу и ушел на советско-финскую войну, а затем все четыре года сражался на фронтах Великой Отечественной. Нурекин демобилизовался осенью 1946 года и сразу же приехал в Алматы. К тому времени прием студентов на первый курс уже закончился. Надеясь на снисхождение, орденоносный фронтовик зашел в кабинет директора КазГМИ, профессора М. К. Гришина. Выслушав боевого офицера, тот сказал: «Все предметы, которые изучаются на первом курсе, вы прошли семь лет назад. Поэтому я вас приму на второй курс. Обстрелянному в боях фронтовику преодолеть программу за два курса, думаю, будет под силу. Конечно, все зависит от ваших усилий и воли…» Так Орынсеит Нурекин становится студентом второго курса металлургического факультета. Понятно, что учиться ему было нелегко…
«Из тех, кто мне помогал, это Евней, — писал в своих воспоминаниях Орынсеит Нурекин. — Из-за нехватки мест в общежитии мы жили в одном доме одного учреждения на улице Калинина. Кровати были двухъярусные, в одной комнате жили по 30–40 человек. После лекции готовиться к занятиям в общежитии не было возможности, некуда поставить стол, стулья. Место подготовки к занятиям — публичная библиотека. И вот с такими трудностями я кое-как закончил второй курс.
Когда начался третий курс, мы стали жить в новом общежитии (во дворе института, 6-й корпус), построенном силами студентов. Комнаты были лучше, чем прежде, в нем было два этажа. Жили вчетвером в одной комнате: Евней Букетов, Жанабатыров Есентай, Федор Вернигор и я…
В то время продукты питания отпускали по талонам. Не хватало всего. Сами по очереди готовили пищу. Евней не умел, и когда подходила его очередь, всегда говорил: «Вы мне дайте какое-нибудь другое поручение», — и начинал искать причину, чтобы не готовить. Они все, молодые, были не привычны еще к общественной жизни, я их начал приучать, чтобы в комнате была чистота, чтобы ходили в опрятном виде, утром как встали — так убирали свою постель. Что хорошо, к моим строгим требованиям они прислушивались. Были очень дружными, как дети одной семьи.
По сравнению с нами Евней во многом нуждался, он плохо одевался, постоянно носил старую, износившуюся одежду. У меня была ткань, полученная на талоны, так называемое пионерское сукно. Из этого материала Федя Вернигор сшил Евнею неплохой костюм. Этот костюм он носил до окончания института. Однажды смотрю на его обувь: кирзовые сапоги до того износились, что даже невозможно их ремонтировать. Моя обувь, которую носил на бокс, как раз пришлась ему впору…»
Будни тех лет Е. А. Букетов так описывает в письме младшему брату Еслямбеку:
«Студенческие годы. Покойная Бальтай вдвоем с Камзабаем иногда присылали мне продуктовые посылки. Зачастую там было домашнее сливочное масло, его я не ел, нес на базар, на вырученные деньги покупал чай, высылал им в Баганаты. В одной из таких посылок в масле завелись черви, видимо, его не совсем просолили (помнится, это была осень 1947 года). То масло растопил на электроплите, топленку продал на базаре. Опять же купил чаю и отправил домой. Месячный заработок Камзабая — 300 рублей, а у меня стипендия более трехсот рублей. Мать шьет одежду и чаще всего бесплатно, иногда какая-нибудь сердобольная душа отблагодарит деньгами или вещами, она и этим довольна, что заработала. Зная честную, бескорыстную натуру матери, ясно представляю их положение, но Камзабай постоянно в своих письмах пишет, что у них почти райское житье, всего в достатке, этой надуманной похвальбой он поддерживает меня духовно. Во время летних каникул после второго курса мы вдвоем с ним накосили сена, сложили в поле в скирду и оставили до осени. Зимой при перевозке у Камзабая отобрали это сено, якобы мы накосили его на колхозном поле (это сделал наш родич по имени Карашолак, брат тебе известного Кубая, он был ярым активистом в колхозе). Камзабай пережил немало мук, по крайней мере, не меньше моего, чтобы как-то прокормить вас. Какие бы трудности ни испытывал, он ни разу не писал мне: «Прерви учебу эту окаянную…» Отсюда делай заключение, что до середины пятидесятых годов наша жизнь была очень тяжелой…»
Первые выпускники металлургического факультета, их было всего 25 человек, получили дипломы в 1940 году. Когда поступил на этот факультет Евней Букетов, уже состоялся шестой выпуск инженеров-металлургов. К этому времени здесь сложились определенные традиции.
Процесс подготовки высококвалифицированных кадров сложен и длителен. На это уходят годы. Для этого требуются настоящие наставники, подлинные энтузиасты своего дела. Фундамент первого казахстанского технического вуза закладывали именно такие незаурядные, широко образованные педагоги, видные ученые-металлурги. Первым деканом факультета был доцент В. И. Лукашов, после его ухода добровольцем на фронт обязанности декана исполнял второй доцент этого факультета А. И. Лайнер (впоследствии доктор технических наук, профессор, признанный специалист в области металлургии легких металлов). В 1945/46 учебном году на этом факультете преподавали известные в то время профессора: В. И. Трушлевич, X. К. Аветисян, Ф. М. Лоскутов, В. В. Стендер… Здесь же в годы войны и послевоенные работал крупный специалист того времени профессор В. А. Ванюков (в 1930-е годы он был научным экспертом Наркомата тяжелой промышленности СССР; нарком и член Политбюро ЦК ВКП(б) Г. К. Орджоникидзе очень высоко ценил его рекомендации).