В те годы на факультете было шесть кафедр. Профессор В. В. Бутов возглавлял кафедру общей и аналитической химии. Кафедрой металлургических печей и технического оборудования производства цветных металлов руководил профессор Б. Н. Резников, эвакуированный с Украины. Ведущим подразделениям факультета, таким как кафедры цветных, тяжелых, драгоценных и редких металлов, ставились особые задачи: именно здесь будущий инженер постигал азы производства, секреты плавок металлов…
КазГМИ, как и пять родственных ему институтов Союза, подчинялся Наркомтяжпрому (позднее Министерству цветной металлургии СССР), и высокопоставленные чиновники, работавшие в этом ведомстве, с учетом запросов действовавших в стране заводов, рудников и геологоразведочных служб на инженеров регулировали подготовку специалистов в этих шести вузах. В вузы каждый год спускался конкретный заказ на инженеров того или иного профиля, от чего зависело и количество принимаемых студентов. Скажем, кафедра благородных и редких металлов, руководимая доцентом Б. Н. Лебедевым, готовила небольшие группы инженеров, которые в будущем должны были работать только на выплавке из руды золота, серебра и платины. Образованной в 1939 году кафедрой «Электрометаллургия и физическая химия цветных металлов» руководил доктор технических наук, член-корреспондент АН КазССР, профессор В. В. Стендер. Самой крупной на факультете была кафедра тяжелых цветных металлов (свинец, цинк, медь, никель и другие элементы), так как почти все металлургические заводы СССР выплавляли эти металлы. Эту кафедру в нашем институте возглавлял профессор X. К. Аветисян.
Доктор технических наук, профессор Хоеров Курганович Аветисян был эвакуирован в Казахстан с Кавказа. В КазГМИ он руководил лабораторией цветных металлов Научно-исследовательского института металлургии и обогащения, основанного в годы войны в составе Казахского филиала АН СССР. На первом же учредительном собрании АН Казахской ССР (июнь 1946 года), он был избран членом-корреспондентом и получил одним из первых среди ученых Казахстана звание заслуженного деятеля республики в области науки и техники. Коллеги считали его крупнейшим теоретиком металлургии цветных тяжелых металлов, главный труд X. К. Аветисяна «Основы металлургии» в 1940–1980 годы был основным учебником по металлургии, его, как говорится, изучали от корки до корки во всех технических вузах СССР. В 1950-е годы этот труд был переведен на несколько иностранных языков.
Хоеров Курганович читал лекции лишь третьему курсу, когда студенты нашего факультета приступали к постижению основ будущей профессии. К сожалению, в начале 1954 года, когда мы учились на втором курсе, он трагически погиб. Говорили, что его убили в собственной квартире какие-то бандиты-воры.
Евней Букетов после первого курса со своей группой был направлен в Прииртышье, на двадцатидневную практику, которая проходила на Лениногорском (ныне Риддерском) и Иртышском заводах, где выплавляли черновую медь и свинец. Во время практики студенты побывали и в Усть-Каменогорске, где познакомились со старым и новым производством выплавки свинца и цинка, где наблюдали работу профессиональных металлургов, которые выглядели, как сказочные богатыри в огненной стихии на площадках печей. Формулы, чертежи, описания оборудования, технология плавок, которые целый год они изучали в аудиториях института, теперь как бы ожили. В одном цехе, зачаровывая зеркальным блеском, бежал ручеек жидкого свинца, в другом — из ванны с раствором вынимались металлические листы цинка. Золотом и красными сполохами сверкала в огромных ковшах жидкая медь… Все это, увиденное первый раз в жизни, ошеломляло, оставляло незабываемые впечатления. Во время экскурсии всем студентам раздавали респираторы для защиты дыхательных органов от вредных газов. А войлочные или суконные костюмы, шапки и рукавицы, которые постоянно носят рабочие металлургических цехов, — лучшая защита от невыносимой жары, особенно когда восемь часов подряд стоишь у огнедышащей печи. Словом, студенты при первом же посещении металлургических заводов поняли, насколько опасна и сложна избранная ими профессия…
Через год у студентов металлургического факультета была вторая производственная практика на действующих казахстанских заводах. Их разделили на группы по 10–15 человек. Перед ними ставилась задача поработать на этих заводах месяц-другой, познать технологию получения того или иного цветного металла, участвуя в одной из операций разделения рудного концентрата. Это давало возможность будущему специалисту на деле применить знания, полученные в институтских аудиториях. Производственную практику в 1947 году Евней Букетов прошел на знаменитом Балхашском медном комбинате, построенном в годы второй сталинской пятилетки на берегу озера Балхаш — Голубого моря, как издавна называли его казахи. На этом комбинате он работал целых два месяца, наверное, заслужил хорошее вознаграждение, потому что своим домочадцам в Баганаты он привез кучу денег.
В конце следующего курса он отправился уже в третий раз на производство. На этот раз на Чимкентский свинцовый завод. Кстати, такая переориентировка предусматривалась учебным планом, делалось это для того, чтобы будущий инженер имел ясное представление о всех казахстанских металлургических заводах. Евнею предстояло самому выбрать себе профессию, по которой хотел бы специализироваться. Каждый практикант по возвращении должен был представить письменный отчет о технологии получения металла на заводе, о работе цеха, где трудился летом… За три года учебы Евнею Букетову удалось познакомиться почти со всеми действующими металлургическими заводами, которые были расположены на востоке, в Центральном Казахстане и на юге республики. И, конечно, эти поездки значительно расширили кругозор любознательного джигита. Молодой человек, до этого видевший лишь как пашут и сеют в поле, как собирают юрту, как запрягают лошадей и пасут баранов, буквально впитывал в себя все новое, что ему попадалось на глаза.
Он уже понимал, что стать настоящим инженером-металлургом сможет не каждый. Для этого нужно, как таблицу умножения, знать всю технологию производства, быть способным безропотно переносить адскую жару, в любых ситуациях сохранять самообладание и выдержку. Ведь придется ежедневно часами вкалывать вместе с плавильщиками у огнедышащих печей, где кипит горячий свинец и откуда течет жидкий, как вода, поток шлака, окутанный едкими клубами вредного для дыхания сернистого газа… Некоторые его сокурсники, пару раз побывав на этих заводах, решили перевестись в другие институты, разумеется, придумав для ухода благовидные предлоги.
Букетов же, наоборот, чем больше углублялся в производство, тем больше убеждался, что правильно выбрал профессию. Каждый курс он заканчивал с хорошими оценками. Эти успехи отражены в приложении к его диплому: только по двум предметам — тройки («Общая химия» и «Механизмы по поднятию на высоту и транспортировке грузов»), а пятерок — около тридцати, лишь по двенадцати предметам — четверки.
Евней БУКЕТОВ. «Шесть писем другу»:
«Если честно сказать, с самого поступления в институт я думал о том дне (мне постоянно тот день снился), когда я стану инженером, поеду работать, получу квартиру, заберу к себе мать и братьев, создам им условия для нормальной жизни (с этой мечтой я учился и жил все время). И, конечно, необходимы были какие-то посторонние усилия, чтобы что-то противопоставить этой мечте, чтобы заронить в мою душу семя антимечты.
И здесь я должен рассказать о человеке, который сыграл в моей жизни такую роль. Он впервые дал мне понять, что кроме производственной, инженерной работы есть еще научная работа и что научным трудом могут заниматься и такие молодые люди, каковым в то время являлся я. Владимир Фридрихович руководил так называемой выпускающей кафедрой, на которую студент приходил уже на старших курсах и оформлялся там как специалист. Поэтому почти до окончания третьего курса профессора Пенера (речь здесь идет о профессоре В. В. Стендере. — М. С.) приходилось видеть только издали… Однажды мне сказали, что вызывает к себе профессор Пенер. Оказалось, что вызывал он не только меня одного, а нескольких студентов из тех, кто попал при распределении на его кафедру…