Действительно, Г. В. Медведев получил новый сплав из считающегося очень бедным по содержанию марганцевого сырья (18 %), обжигая его вместе с экибастузским углем (кремнезема в нем было — 45 %, а алюминия всего — 8 %). Поскольку основой его были алюминий, марганец и силиций, исследователь назвал свою продукцию — АМС. Получил на него авторское свидетельство. Кстати, его АМС высоко оценили металлурги — его можно было использовать как раскислитель при плавке качественной стали. Но, чтобы окончательно это доказать, надо было провести полупромышленные испытания. В лаборатории ХМИ их не проведешь. А металлурги Карметкомбината по-прежнему использовали дорогостоящие ферросплавы, иначе говоря, не желали менять привычную технологию и варили сталь по старинке. Никто не хотел заниматься новым сплавом, найденным рядовым инженером. Вся загвоздка была в том, что за внедрение новшеств производственникам не платили, а свои кровные ежемесячные премиальные в случае просчета и брака они могли потерять. Фактически это была порочная практика… Самое парадоксальное и трагикомическое заключалось в том, что никто не был против нововведения Медведева, но и претворять его в жизнь никто не брался. Словом, создавалась тупиковая ситуация…
Изобретатель и руководители ХМИ, тогда еще слишком уверенные в своей правоте и уповавшие на скорый успех после первых удачных опытов в 1960 году, начали обивать пороги в различных инстанциях. Надо отдать им должное, после двухгодичных хождений им удалось добиться специального постановления Совета Министров Казахской ССР, согласно которому испытание новой технологии возлагалось на Актюбинский ферросплавный завод. А там, к их удивлению, его провели без всяких проволочек и получили АМС отличного качества. Расчеты показали, что экономическая выгода от применения новой добавки огромна. Инженер Медведев оказался прав. Производственник-экспериментатор, считавший, что ученые регалии ему ни к чему, добился выдающихся практических результатов, суливших Кармету многомиллионные прибыли.
Однако изобретателю не повезло, его новшество не было внедрено. Как говорят, не последнюю роль в этом сыграл неуживчивый, скорее всего, болезненно-эгоистичный характер самого инженера, не пожелавшего иметь соавторов. Еще, думается, ему не повезло потому, что, когда завершились производственные испытания в Актюбинске, в самом ХМИ начался раскардаш. Лабораторию черной металлургии, где работал Г. В. Медведев, отделили от ХМИ и вместе с ней автоматически всю группу создателей нового сплава перевели в филиал Центрального института черной металлургии СССР. А там изобретатель, уже на деле доказавший эффективность новой технологии, как ни странно, стал посмешищем для своих же ученых-коллег: поводом для этого послужила его статья о результатах полупромышленного испытания на Актюбинском заводе, опубликованная во всесоюзном журнале «Сталь» (1962 год, № 2). Публикуя научный отчет инженера-испытателя, редакция журнала сопроводила его противоречивым, даже отрицающим его ценность заключением: «Результаты проведенных опытов следует считать предварительными. Сплав указанного состава непригоден для раскисления…» Для изобретения — это убийственный, безапелляционный приговор, похожий на некролог… Кстати, в дальнейшем эта статья с бездоказательным, беспощадным резюме послужила директору филиала ЦНИИ Чермет М. И. Хайлову поводом для сокращения исследовательской группы Г. В. Медведева «из-за невостребованности в производстве», а самого инженера, вышедшего из его повиновения, из-за его строптивого характера уволили.
Медведев довольно долго, почти два года безрезультатно ходил по кабинетам, доказывая свою правоту и требуя справедливости. Но тщетно. Пройдя огонь и воду на этом пути, в конце 1964 года, когда стабилизировалась обстановка в ХМИ, он по приглашению Евнея Арыстанулы вернулся в институт, стал заведовать вновь открытой ферросплавной лабораторией. И, конечно, настырный по натуре исследователь, которого как ни гнули, но так и не сломали, опять приступил к опытам.
Евней Арыстанулы, хорошо знавший таких людей, считал: «Если истинный ученый одарен неординарным, строптивым характером и талантом, то за что бы он ни взялся, в конце концов, у него это получится. Можно в этом не сомневаться. А от того, кто всем всегда угождает, нечего ждать путных результатов…»
Для неистового изобретателя Г. В. Медведева вроде бы наступила полоса удач.
Е. А. БУКЕТОВ. Статья «Научное творчество и жизнь»:
«Весь 1960 г. инженер Медведев Г. В. на свой страх и риск проводил лабораторные исследования и убедился, что сплав по задуманной им технологии получится. Требовались полупромышленные опыты. Они были проведены в 1962 году на Актюбинском заводе ферросплавов, в 1965 году на Зестафонском заводе ферросплавов и в 1968 году на Ермаковском (ныне Аксуский. — М. С.) заводе ферросплавов. Продолжительность собственно исследований составила год и 8 месяцев (год лабораторных опытов и 8 месяцев опытно-промышленных испытаний на трех заводах). Следовательно, восемь с лишним лет ушли на увязывание, обсуждение, убеждение, переписку…
…За этой бесхозяйственной растратой государственных средств надо видеть и другой не менее отрицательный эффект морально-психологического характера. За 10 лет исследований на одни командировки израсходовано более 17 тысяч рублей, написано около 300 писем, получено намного больше; имеются протоколы десятков совещаний, заседаний и др.; а сколько телефонных, устных переговоров, докладов, обсуждений, ожиданий в приемных… Здесь заключены не месяцы, а годы заведомо пустопорожнего труда самых ответственных, самых творческих работников института. Вот чем на самом деле оборачивается «экономия» на создании материальной базы научно-исследовательских учреждений.
За десять лет исследований на эту тему израсходовано около 600 тысяч рублей. Если бы институт имел надлежащую материальную базу, то те опытные данные, которые мы имеем сегодня, были бы представлены государству в течение максимум 1,5 лет. Между тем, поскольку институт не владеет лабораторной базой, соответствующей современному уровню техники, сами лабораторные опыты проводились в неприспособленных помещениях и печных устройствах слишком малой мощности. Опыты в более укрупненных масштабах мы уже не имели возможности проводить. Надо было выходить с такими, недостаточно «зрелыми» данными на широкую арену и убеждать соответствующие инстанции в необходимости продолжения исследований, в необходимости выделения опытных агрегатов предприятий. Все описанные выше сложные перипетии в ходе исследований и начинались с этого. Между тем опытная печь со зданием и со всеми приспособлениями стоит около 60 тысяч рублей. Институт же на опытные плавки израсходовал 220 тысяч рублей, без учета расходов по подготовке печей, которые предприятия принимали на себя.
…На Карагандинском металлургическом заводе готовится к пуску третья доменная печь, почти равная по мощности двум прежним печам вместе взятым. С пуском этой доменной печи завод будет выплавлять в год 4,0–4,5 млн. тонн чугуна. Недалеко то время, когда завод будет выдавать 10 млн. тонн чугуна в год. Это будет действительно Казахстанская Магнитка. Между тем уже сейчас Каражальско-Атасуское месторождение, расположенное западнее Караганды, с трудом обеспечивает прожорливое чрево этого гиганта железными рудами. Завод, поэтому, собирается переходить на плавку руд Лисаковского месторождения, находящегося в Костанайской области, где строится горно-обогатительный комбинат, первая очередь которого будет перерабатывать 30 с лишним млн. тонн руды в железорудные концентраты.
…Однако, как это ни парадоксально, завод ожидает получить из этой очень дешевой руды очень дорогой чугун. Дело в том, что свойства этой руды таковы, что принятые ныне на горно-обогатительных предприятиях рецепты обогащения руд и заложенные в проект Лисаковского комбината не дают эффективного обогащения и поэтому концентраты получаются бедными по железу. Из таких концентратов при плавке в доменных печах будет получаться много шлака и мало чугуна. Между тем нашим институтом при поддержке других научных учреждений предлагаются новые и более рациональные методы обогащения, а также плавки с учетом того, что в лисаковских рудах наряду с железом содержится глинозем (алюминиевое сырье), фосфор и ванадий. Детальные лабораторные опыты дают весьма хорошие результаты, но им никто не верит. Необходимы укрупненные и полупромышленные испытания. Республика подобными агрегатами не располагает. И остается воз и ныне там. «Экономия» одного или двух миллионов рублей на создание опытных установок и на соответствующие испытания завтра обернется для государству в десятки миллионов рублей потерь…»