В начале 1965 года, когда положение в ХМИ стабилизировалось, Евней Арыстанулы пригласил Токена Габдуллина в свой кабинет:
— Меня тревожит твоя судьба, батыр, надо что-то предпринимать, иначе ты останешься младшим сотрудником до седой бороды. Придется научного руководителя тебе искать на стороне, а здесь, в Казахстане, ничего у тебя не получится, у нас нет таких ученых. И так ты потерял целых пять лет! Мне стыдно перед твоим отцом… Вообще-то, я давно думаю, пора нам ковать свои кадры — специалистов по черной металлургии и по ферросплавам, чтобы развернуть настоящие исследования. Иначе мы будем ждать у моря погоды, надежды же на приезжих из центра питать нечего. Не можем мы рассчитывать и на Медведева, он — не теоретик, а инженер-экспериментатор и не организатор, потому плохо справляется с обязанностями заведующего лабораторией… Теперь тебе ясна задача? — спросил Евней Арыстанулы и отправил своего питомца в научную командировку за пределы республики.
— Я пробыл в Тбилиси почти месяц, — рассказывал мне Токен, вспоминая те годы. — Это была фактически моя вторая поездка в этот город. В первый раз, в 1961 году, я познакомился с заместителем директора Металлургического института при Академии наук Грузинской ССР, доктором технических наук, профессором Михаилом Алексеевичем Кекелидзе. И в этот раз специально ехал к нему: мне было известно, что он поддерживает научные связи с нашими ферросплавными заводами, готовит для них новую технологическую разработку… Словом, Михаил Алексеевич, пойдя навстречу моей просьбе быть научным руководителем, предложил несколько тем. «Казахстанские недра богаты не только железом, но и компонентами для получения разных добавок, необходимых при плавках металлов. Поэтому, молодой человек, рекомендую вам заняться разработкой новых ферросплавов. Это будет не только престижное, но и очень полезное исследование и для вас и для дальнейшего развития вашей же промышленности…» — сказал он. Благожелательный, добросердечный от природы Михаил Алексеевич мне определил и пути, и направления поиска. Договорились, что теоретическую подготовку я буду проходить у него в институте, а лабораторные и производственные опыты проводить в Караганде, повторно-контрольные — в Грузии, на ферросплавном заводе в старинном городе Зестафони, в 180 километрах от Тбилиси…
Великий Абай учил: «В науке тот достигнет высот, кто сердце и разум ей отдает». Т. Габдуллин теперь ясно видел перед собой цель и ни при каких обстоятельствах не собирался сворачивать с намеченного пути, трудился он день и ночь. Его поиски на первом этапе исследования, как я знаю, затянулись на целых четыре года. В конце 1969 года Токен Габдуллин стал кандидатом технических наук, а через двадцать четыре года, в 1993 году он успешно защитил и докторскую диссертацию.
Ступая на эту стезю, мой друг не думал, не гадал, что станет основоположником теории и технологии производства ферросплавов в Казахстане. Поначалу он стремился просто нагнать своих сверстников, которые ушли далеко вперед, скорее защитить кандидатскую диссертацию… От лаборатории ХМИ, которую возглавлял Токен Габдуллаулы в начале 1970-х годов, жизнь требовала создания новых видов ферросплавов — добавок для выплавки качественных марок стали. И горсточка исследователей откликалась на эти насущные запросы производства. С развитием, расширением производств, их переоснащением росли и масштабы исследований ученых. В результате за сравнительно короткий срок, за каких-то десять лет в ХМИ родилась и окрепла своя научная школа. Основателем ее был Токен Габдуллин, первый доктор наук в этой отрасли. Его фундаментальные исследования легли в основу новых способов получения марганцевых и других комплексных ферросплавов, без которых невозможно получение качественных марок сталей. Под его научным руководством была разработана технология выплавки новых раскислителей — модификаторов ФАСК (ферроалюмосиликокальций) и ФАСКБа (ферроалюмосиликокальций с барием) с использованием отходов производства. С созданием этих сплавов Карметкомбинат уже смог быстро организовать выпуск новых марок — ланжеронных и судовых сталей.
Лаборатория ферросплавов института, набирая опыт, из года в год постоянно расширяла тематику исследований, оперативно решая все возрастающие проблемы черной металлургии в Казахстане.
Сайлаубек БАЙСАНОВ, доктор технических наук:
«С Евнеем Арстановичем я впервые встретился через два года после окончания института, осенью 1976 года, когда поступал к нему в аспирантуру. Предварительно с руководителем лаборатории Т. Г. Габдуллиным были оговорены тема и объем работы. Работа нам виделась как технологическая, в основном была направлена на решение проблемы одного месторождения марганцевых руд Казахстана. Но первая же встреча с Букетовым, если честно признаться, полностью разрушила мои представления о предстоящей работе. Теперь, конечно, можно представить, каково было тогда мое состояние. Помню лишь одно, что настроение было никудышным. Во-первых, вроде бы ясный план исследований был забракован, а во-вторых, та задача, которая была предложена Евнеем Арстановичем (рекомендовал он изучить поведение марганца при высокотемпературной плавке и на этой основе подойти к решению проблем руд), представлялась совершенно туманно.
Тем не менее через месяц пошел к нему с кое-как составленным планом, который должен был отразить этапы решения задачи. По всей видимости, и в этот раз вышла осечка. Евней Арстанович вернул мой план исследований: «Даю тебе полгода, разберись, как ведет себя марганец в условиях электроплавки, и выясни, какие трудности в этом вопросе, когда разберешься, тогда можно будет взяться и за план, и за работу».
Теперь, конечно, я понимаю, что так он хотел в первую очередь научить меня искать и исследовать. Евней Арстанович вникал в каждое уравнение, обоснованность каждого предложения и вывода. В итоге более двух лет мы затратили на обобщение полученных данных. Помню, несколько раз он мне говорил: «Ты, Сайлау, наверное, думаешь, почему меня этот старик держит, не выпускает, так дотошно вникает в детали. Но, поверь, все это потом тебе пригодится, спасибо мне скажешь». Работая с Букетовым, я понял, что такое наука и научный поиск, научился преодолевать трудности…»
Присадка марганца позволяет получать сверхпрочную сталь (она применяется в машиностроении и оборонной промышленности — для литья брони танков, самолетов, пушек), а новизна исследований карагандинских ученых-металлургов состояла в том, что, используя бедные по содержанию марганца руды, которые раньше уходили в отвалы пустых пород или пока вовсе не разрабатывались, например, таких месторождений, как Жайрем, Ушкатын, Жезды и Атасу, они добивались высокого выхода марганца, стало возможным ввести бедные руды всех вышеназванных месторождений в оборот экономики. Это был перспективный путь увеличения производства сверхпрочных сталей…
Ученые-ферросплавщики из ХМИ не побоялись трудностей. Они смело взялись за решение назревшей проблемы. Надо сказать, их многолетний труд был вознагражден, в результате были созданы новые сплавы. По их инициативе на Аксуском заводе были построены два новых цеха, а затем по их предложению — экспериментальный завод ферросплавов на Украине, в городе Никополе. Кстати, они успешно работают и поныне. Точно такое же производство введено в строй в начале XXI века в Экибастузе, где получают отличные добавки к стали.
В тяжелое время, из-за разрыва экономических связей между республиками бывшего СССР Кармет-комбинат и машиностроительные заводы Казахстана оказались отрезанными от производителей марганцевых сплавов. И тогда по рекомендации Т. Г. Габдуллина АО «Химпром» (г. Тараз) в 1993 году организовало производство углеродистого ферромарганца и силикомарганца из сырья Казахстана. Эти сплавы теперь используются Карметкомбинатом для получения высококачественных марок сталей. Под руководством Токена Габдуллаулы в Караганде были начаты опыты по налаживанию производства марганцевых ферросплавов и в ПО «Карбид», впоследствии на основе экспериментальных цехов родилась новая отрасль промышленности. Кстати, это позволило полностью удовлетворить потребности Республики Казахстан в марганцевых ферросплавах и даже экспортировать их в страны ближнего и дальнего зарубежья.