Разумеется, Евней Букетов, воспитанный на лучших образцах мировой и национальной поэзии, стремился следовать классическим примерам.
Есенин — поэт чуткого сердца и светлой печали, тоскующий о чуде и радости чистой любви, кровно связан с Русью. По определению М. Горького, он «сгусток всего русского характера, собравший в себе все его черты». Передать всю святую правду, горечь и трагизм стихов, созданных таким чародеем, как Есенин, — очень сложно. Переводы его произведений на казахский язык по разным причинам откладывались на неопределенный срок. Что нужно, чтобы лирика такого поэта, как Есенин, глубоко национального по духу, зазвучала во всей своей мощи на казахском языке? Нужен талант переводчика, способного подняться на высоту поэта…
Казахские литераторы, в том числе симпатизировавшие Евнею Букетову, считали его большим ученым-химиком, но скептически относились к его литературным занятиям. Разумеется, они были очень удивлены, прочитав его поэтические переводы. Он неплохо справился с переводом комедии В. Маяковского «Клоп», впоследствии по ней были поставлены спектакли в некоторых казахских театрах… А увлечение Букетова Есениным не закончилось «Анной Снегиной», позднее он перевел его знаменитую «Русь Советскую», стихи «Собаке Качалова», «Письмо к женщине». «Евней Букетов дивную поэзию Есенина превращает в истинно казахские стихи, нисколько не обедняя первозданную суть русской речи. Эти, присущие русскому языку черты удивительно сохранены в переводе, потому что переводчик глубоко постиг содержание и эмоциональность стихов русского поэта…» — писал известный критик Мухамеджан Каратаев о первых пробах ученого-химика в этом жанре.
Впоследствии Евней Арыстанулы перевел стихи А. К. Толстого, С. Над сона, поэму В. Маяковского «Хорошо!». Казахские зрители знали замечательный перевод Мухтара Ауэзова — «Укрощение строптивой» Вильяма Шекспира. Но после Ауэзова, скончавшегося в 1961 году, никто у нас не брался повторить своеобразный подвиг истинного мастера художественного слова и перевести другие произведения английского классика. А в 1970-е годы Евней Арыстанулы по заказу режиссеров казахских театров перевел с русского две драмы Шекспира — «Макбет» и «Юлий Цезарь». Они были поставлены на сцене Карагандинского драматического театра, роль Цезаря великолепно сыграл замечательный актер казахской сцены, специально приглашенный из Алматы, народный артист Казахской ССР Нурмахан Жантурин. Эти драмы не сходили со сцены много лет. Мне посчастливилось посмотреть новую постановку «Юлия Цезаря» в 2005 году. Думается, успех шекспировских шедевров на сцене казахских театров объясняется не только мировым именем автора, но и великолепным переводом Евнея Букетова.
Однако вернемся к переводу «Анны Снегиной». Эта работа Букетова впервые увидела свет в декабре 1962 года в карагандинской областной газете. А республиканская литературная газета «Казах адебиети» опубликовала его перевод только 8 января 1971 года.
Отдельной книжкой его переводы С. Есенина были изданы алматинским издательством «Жалын» лишь в 1978 году под названием «Моя любовь».
Я не раз задумывался: почему Евней Арыстанулы вдруг занялся Есениным, притом его самой сокровенной поэмой? Притом он наверняка знал, что будут трудности с изданием. Чтобы ответить на этот вопрос, придется вкратце пересказать содержание поэмы…
Типичное русское село — Радово (читатель в нем угадывает Константиново — родное село поэта), средняя полоса России, конкретно — Рязанщина. В поэме описаны жители — крестьяне-труженики, деревенская беднота, есть единственный барский богатый дом на бугре, из его хозяев выделена молодая помещица Анна Снегина, «девушка в белой накидке». Время здесь идет медленно: сеют хлеб, убирают, каждый размеренно ведет свое хозяйство, иногда гуляют; выпукло показан крестьянин-бедняк Оглоблин Прон, постоянно мечтающий о лучшей доле в будущей жизни, рядом с ним живут бунтари-крикуны и бездельники, такие как вечно пьяный «герой» Лабутя; часто сходятся и дерутся парни Радова с соперниками из соседнего села… И вот грянул 1917 год. И вихрь революционных бурь за какие-то три-четыре года на корню разрушил старый уклад деревенской жизни: хозяйства крестьян пришли в упадок; барский дом отобран бунтарями-крикунами и в пылу кровавых баталий бессмысленно сожжен, а хозяев дома судьба разбросала по белому свету; «девушка в белой накидке» — Анна Снегина оказалась в Лондоне… Оглоблин Прон теперь носится с мечтой быстрее открыть коммуну, однако ему мешают «отсталые» мужики, те самые закоренелые собственники… Словом, все обитатели Радова ушли далеко от привычной жизни, все, что у них было, — разрушено, но и к новой жизни еще не прибились — нет согласия и организованности. Короче говоря, уже нет прежней русской деревни…
В душе поэта тяжелый осадок: щемящая грусть о безвозвратно канувших в прошлое днях молодости, эту грусть не утопить в вине, не развеять никакими путешествиями ни по России, ни по Европе, ни по Америке, и, устав от всего, он возвращается в родное Радово. Здесь его ждет залежавшееся письмо к нему Анны из Лондона, которое передал ему добрый мельник. И происходит чудо: герой поэмы и его первая юношеская любовь — «девушка в белой накидке» через годы, после краха всего, разора и многолетней разлуки, теперь понимают друг друга, важную даму и знаменитого поэта объединяет тоска по утерянной Родине; оба как бы на расстоянии мыслями и сердцами соединяются в единое целое. Это ярко выражено в признании Анны Снегиной:
У поэта-рассказчика такие же чувства, он готов отвечать ей взаимностью.
«Анна Снегина» — последняя крупная вещь Сергея Есенина. Мы никогда не узнаем, получила ли героиня ответ поэта и что стало с ней в дальнейшем. Но читателю ясно: ту Россию уже не вернуть, и он и она потеряли ее и друг друга — навсегда. Хотя автор не говорит об этом открыто, но мы отчетливо осознаем, что во всем этом повинен пожар революции, Гражданская война, потрясшая Россию…
Вот почему эта поэма не была широко растиражирована, ее старались не замечать, а публикуя, обязательно сопровождали послесловиями, относя произведение к заблуждениям «малограмотного» деревенского поэта, не понявшего «революционных преобразований»…
Теперь, читатель, вспомните, что случилось в те же и более поздние годы в казахской степи: то же разрушение старого уклада жизни кочевников-степняков, в результате чего массовые перемещения бывших животноводов в глубину России, в Китай и Монголию; исчезновение с лица земли казахских аулов; гибель от голода почти половины степного населения… Об этом шла речь в первой главе настоящего повествования, когда мы рассказывали о мытарствах трех семей Букетовых.