Николай Степанович Ровенский долгие годы работал заведующим отделом критики этого журнала, как критик он был для нас недосягаем. Его хвалебные или уничтожающие рецензии на чьи-либо произведения на страницах «Простора» или в газете «Казахстанская правда» считались последним словом. С ним не спорили, старались быть в дружбе, особенно наши казахские литераторы. И он, человек по характеру мнительный, порой подверженный, как и все, человеческим слабостям, в те годы представлял себя вершителем судеб и, чувствуя свое привилегированное положение, не будем скрывать, иной раз доходил до низости, требовал за услугу магарыч в виде угощения… И вот этот столичный сноб, привыкший к заискиванию и угождению, получил отповедь, прямо-таки нагоняй от карагандинского ученого. Видимо, это подействовало на него отрезвляюще, как холодный душ, и в дальнейшей переписке он стал мягче и деликатнее.
«Уважаемый Евней Арстанович!
Рад был получить Ваше умное, веселое и язвительное письмо. С удовольствием обращаюсь к Вам по имени-отчеству, которое узнал только из «Правды»… Боюсь, спор о Вашей статье в эпистолярной форме ни к чему не приведет, для установления истины необходима аудитория, которая могла бы определить степень убедительности аргументов полемизирующих сторон. А как ее соберешь, такую аудиторию?
Дорогой Евней Арстанович! Мы несколько раньше автора очерка в «Правде» знаем Вас как тонкого и точного критика, человека, любящего и понимающего литературу и искусство, их сложные и неисповедимые пути развития. Вы всегда хорошо чувствовали время в книгах, фильмах и спектаклях (не могу понять, что толкнуло Вас повернуть на скучные тропы академического литературоведения?!). Не согласитесь ли Вы отодвинуть наш неплодотворный спор на неопределенное время с тем, чтобы обратиться к вопросам более живым и актуальным. Сейчас у всех на устах — НТР. Не потому, что мода, а потому, что поджимает. Если Вы следите за выступлениями «Литгазеты», «Литобозрения» (посмотрите № 9 за этот год), Вам нетрудно вспомнить статьи, посвященные отражению НТР в литературе. Казахскую литературу Вы знаете не хуже иных профессионалов. Но Вы еще и большой ученый. Не смогли бы Вы написать статью, заметки, соображения о том, какое место занимает НТР в современной казахской литературе, и занимает ли, есть ли в ней правдивые образы ученых, инженеров, рабочих, есть ли в ней изображение современных промышленных предприятий, индустриальных коллективов. Такая статья насущно необходима. При Вашем умении писать остро, аргументированно, при Вашем научном авторитете статья могла оказать серьезное влияние на литпроцесс, освежить и динамизировать его. Что Вы на это скажете? Не отбирайте хлеб у литературоведов, поскольку Вы имеете возможность предложить здоровую пищу писателям, родной литературе.
Искренне недоумеваю, что показалось Вам в моем ответе непозволительным, нежелательным, казенным и черствым. Ответ написан с учетом подготовленности адресата. Делить нам нечего и ссориться абсолютно не из-за чего. А мир, действительно, тесен.
Доброго здоровья и успешной работы над поименованной статьей (в последнем пожелании я, пожалуй, излишне самоуверен?). Ждем Вашего ответа.
Ровенский Н. 30 октября, 1974 г.».
На это письмо Евней Букетов ответил более пространно, не уступил. Николай Степанович тоже повторил свои аргументы. В общем, обе стороны стояли на своем, оба бесконечно доказывали свою правоту. Кто, в конце концов, оказался прав, мы узнали из письма, хранящегося в архиве Е. А. Букетова. «С тяжестью на душе вспоминаю Вашу статью о Маяковском (моем самом любимом поэте), которая мне с первого чтения понравилась, но… мы все-таки ее не напечатали. Грязную роль тут сыграл Ровенский — не понимаю только, с какой целью. В то время я не в силах был противостоять той ораве, которую он представлял…» — это писал Евнею Арыстанулы 3 октября 1978 года новый главный редактор журнала «Простор», известный писатель В. И. Ларин.
Как видим, ученый-металлург, хотя и с некоторыми продолжительными перерывами в последние пятнадцать лет своей жизни, когда представлялась возможность, неизменно возвращался к литературе. В биобиблиографической справке ученого мы насчитали более 80 литературных публикаций, это книги, эссе, статьи и очерки. В это же время он активно участвовал в общественной жизни республики, по просьбе местных редакций писал статьи, часто выступал по радио и телевидению. Сейчас мало кто знает или помнит, что Евней Арыстанулы был ведущим и автором сценария документального телефильма «Южнее города Омска», снятого тележурналистами России и Казахстана, посвященного истории открытия, перспективам разработки гигантских угольных месторождений Караганды и Экибастуза, развитию металлургической промышленности Центрального Казахстана. А сколько научных трудов и статей он написал по химии и металлургии! Никогда никому из своих подопечных Евней Арыстанулы не отказывал в помощи при подготовке к изданию научных трудов. При этом он не ограничивался беглым их просмотром, мол, ладно и так сойдет, подписал — и с плеч долой. На полях рецензируемой книги или рукописи он оставлял свои замечания, исправлял допущенные ошибки… Более того, занимая высокую должность ректора университета, всегда до предела занятый текущими делами многотысячного коллектива КарГУ, профессор и литератор Букетов никогда не отказывался от руководства дипломными работами студентов филологического и химического факультетов. Диву даешься, как он выкраивал время для занятий литературой?
Осенью 1979 года студенты филологического факультета пригласили ученого-литератора на встречу, заранее передав ему свои вопросы в письменном виде, на которые Евней Арыстанулы ответил подробно и искренне.
— Как вы стали писателем?
— Судьба, рок? Не будем манипулировать этими понятиями. Я, как и всякий, много читающий человек, в детстве пытался писать, переводить. В мои школьные годы был широко отмечен юбилей А. С. Пушкина, который оставил в моей памяти неизгладимый след. Мне удалось достать огромного формата его юбилейный однотомник. Ясно, что после я стал грешить стихами.
— Жалеете ли вы, что стали химиком-металлургом, ученым?
— Нет! Эта работа творческая, она позволила мне изнутри познать жизнь производства, заглянуть в тайны материи, строения веществ, плавки металлов и в конце концов стать ученым. Но первая любовь — любовь к поэзии, литературе осталась. В «Гранях творчества» я рассказал о далеком и близком мне учителе. В другом произведении «Время светлой судьбы» нашли воплощение мысли о развитии современной науки, о будущем Казахстана, путях развития моего народа.
— В чем особенности вашей творческой кухни?
— Не знаю, есть ли они. Прежде всего в том, чтобы держать себя в узде. Ежедневно с 6.00 до 8.00 — полных два часа работы. Я считаю это время наиболее плодотворным. Исписываю много, но окончательного текста получается не более одной страницы.