Перспективность нового направления в науке к 1990-м годам стала очевидной, и руководство Академии наук Казахской ССР пошло в связи с этим на создание самостоятельного научно-исследовательского института фитохимии. Сергазы Мынжасарулы Адекенов по праву первопроходца этого направления науки в Казахстане стал его директором. Возглавив институт, он сгруппировал вокруг себя настоящих единомышленников, фанатов своего дела, верящих в чудодейственную силу фитохимии, во все возрастающую ее роль в обеспечении здоровья и долголетия народа. Их усилия принесли ощутимые плоды. За годы неустанных поисков коллективом института из 150 видов растений, растущих в степи, получено 205 лекарственных препаратов (из них 42 — новых, до этого не известных врачам), помимо этого в распоряжение казахстанских провизоров поступило 360 соединений, из которых можно было создать новые лекарства.
Лично С. М. Адекенов за эти годы опубликовал более 800 научных трудов, получил 71 патент за свои новшества. Он является автором известного в мире «Арглабина», ставшего одним из эффективных средств при лечении некоторых видов онкозаболеваний (это лекарство сейчас применяется для лечения в таких странах, как США, Великобритания, Япония, Швейцария, Франция, Австрия, Италия, Нидерланды, Швеция, Германия, Пакистан, Китай, Индия, Турция, Россия, Узбекистан и Кыргызстан). Кстати, потребность в «Арглабине» растет из года в год, притом заказы уже измеряются миллионами ампул, десятками миллионов таблеток. В этом же институте созданы также эффективные средства, применяющиеся для быстрого заживления открытых ран, — «Биалм» и «Калиор», оригинальный препарат «Цепсеудин» и другие…
С крушением СССР ушел в небытие прежний приток субсидий науке. В условиях внезапно провозглашенной рыночной экономики все НИИ Республики Казахстан и стран СНГ как бы повисли в воздухе, никому не было до них дела, поэтому многие из них самораспустились, другие остались без средств существования. Перестройка, как говорили тогда острословы, заставила затянуть пояса потуже. И тогда Сергазы Адекенов, обсудив со своими коллегами катастрофическое положение, в которое они попали, в начале 1995 года предложил руководству Национальной академии наук Казахстана перевести институт фитохимии на самофинансирование. Это был довольно смелый, одновременно рискованный шаг. Но весь расчет строился на том, что препараты, созданные в институте, должны окупить расходы на содержание НИИ. Оставалось поставить выпуск лекарств на поток…
Ученые института фитохимии просчитали все варианты, учли все свои возможности и силы, даже то, что основные виды диких растений, как основного сырья для производства, придется выращивать на собственных плантациях. Детально разработанный бизнес-проект был представлен в НАН Республики Казахстан. Инициатива НИИ была поддержана правительством республики: в центре Караганды институту выделили 44 гектара земли, из них 3 гектара — под опытное поле; а в пригороде было организовано подсобное хозяйство на площади 600 гектаров для искусственного выращивания лекарственных растений. На территории института был срочно возведен новый корпус (сейчас, в связи с увеличением заказов на «Арглабин» из России и из других стран, строится более просторный, четырехэтажный производственный комплекс, где будут размещены новые мощности), а в Астане открыли филиал института со своей аптекой, как и в Караганде, где реализуются лекарства с маркой фитоинститута… Кстати, в Караганде уже несколько лет действует Российско-Казахстанский фармацевтический институт, который также работает под эгидой этого НИИ…
Фитоинститут интенсивно набирает обороты. Ценность выпускаемых им лекарств в том, что они состоят из компонентов, созданных самой природой, и не оказывают побочных воздействий. Естественно, тут же возникает вопрос: «А как обстоит дело с научной стороной?» Посудите сами: в 1999–2001 годах институт фитохимии провел две международные конференции, в них приняли участие 185 ученых с шести континентов земли; тем самым было подтверждено лидерство в этой отрасли науки казахстанских фитохимиков… В институте в настоящее время занято около трехсот научных работников, в 16 лабораториях ведут исследования 6 докторов, 33 кандидата наук… Сам С. М. Адекенов в 1992 году стал доктором химических наук, через три года был избран членом-корреспондентом НАН, а в 2003 году — академиком. За выдающиеся успехи Сергазы Мынжасарулы награжден серебряной медалью имени Аль-Фараби Национальной академии наук Казахстана и знаком «За особые заслуги перед наукой РК». Кстати, признание в своем отечестве ученый получил после того, как его по достоинству оценили за рубежом. Оказывается, казахский ученый еще в 1994 году (значит, за девять лет до членства в НАН) был избран членом Нью-Йоркской академии наук, а в 2001 году Кембриджский (Великобритания) Международный научный центр присвоил ему звание «Лучший ученый 2001 года» и наградил «Золотой медалью».
В конце 1970-х годов казахстанские химики в лабораторных условиях выделили редко встречающийся в природе и очень ценный элемент рений. Присутствие рения в медных рудах Жезказгана впервые обнаружили в 1958 году ученые НИИ геологических наук АН Казахской ССР: Т. А. Сатпаева — супруга Каныша Имантай- улы и ее коллеги С. К. Калинин и Э. К. Файн. Извлечен рений из этих руд исследовательской группой ХМИ. А идею заняться им подсказал опять же Евней Арыстанулы. Научное предвидение и чутье его и на этот раз не подвели, его ученики с блеском выполнили поставленную задачу. Это был феноменальный успех для того времени! Между прочим, тогда же впервые в Казахстане и во всем мире стали форсировать производство этого драгоценного и очень дорогого элемента.
Такое бывает в жизни ученых очень редко, можно сказать, карагандинские химики попали в струю. В те годы прошлого столетия началась настоящая рениевая лихорадка: один грамм его стоил десятки тысяч долларов США. Но, как ни странно, история с удачным выделением одного из редких элементов на этом не закончилась. Ниже мы расскажем о счастливом продолжении ее на примере другого, еще более дорогого элемента…
Когда я писал эту книгу, в начале 2004 года почти все казахстанские газеты сообщили сенсационную новость: специалисты Национального центра комплексного использования минерального сырья (этот центр основал Ж. Н. Абишев, кстати, туда же в 90-е годы был передан ХМИ) получили самый чистый в мире 187-й изотоп осмия в промышленных условиях. Все заметки сопровождались интригующей информацией о том, что один грамм его стоит более 27 тысяч долларов США и что первая партия осмия уже продана в Чехию за 40 миллионов долларов США; а также, что предприятие «Жезказганредмет», работающее в составе Национального центра, получило заказы на этот изотоп осмия из пяти государств мира — Англии, США, Китая, Германии и России…
Я навел справки у специалистов и узнал такие подробности: оказывается, этот элемент научились извлекать и в США, но чистота полученного там изотопа значительно ниже — 70 %. У нашего осмия она выражается четырьмя девятками — 99,99 %. Однако казахстанцы, не зная истинной цены этого металла, продали первую его партию почти в три раза дешевле, а чешские провизоры-химики из него изготавливают дефицитные лекарства и продают их втридорога…
Организатор извлечения осмия на предприятии «Жезказганредмет» академик Абдрасул Алдашулы Жарменов, ученик Е. А. Букетова и Ж. Н. Абишева, мне сказал: «В природе еще много тайн, одна из них — наличие рения и осмия в рудах Жезказгана; нигде больше пока таких руд нет, потому мы занялись их переработкой, затратили много времени и не зря».
Таких побед в повседневной жизни ХМИ было много, фактически они начались с 1970-х годов, одерживаются и поныне. Кстати, краеугольный камень в фундамент этих успехов заложил Евней Арыстанулы, открывший наиболее оптимальные и экономически выгодные условия извлечения халькогенов из отходов полиметаллических руд еще в 1960 году, когда он пришел в руководство НИИ. Читатель уже знаком со всеми перипетиями той поры, радостями и огорчениями, взлетами и падениями, успехами и неудачами… В конце концов оба метода выделения редких элементов, предложенные научным руководителем, — пирометаллургический и гидрометаллургический, себя оправдали. Последнее слово — за металлургами, и все теперь зависит от уровня оснащения производств…