Барбоскин, нервно кусая губу, вклинился в разговор:
— Мне тоже не нравится оставлять города. Это выглядит как предательство жителей, за которых мы отвечаем. Люди теряют доверие к нам.
— Ещё раз повторяю. Мы отступаем не из трусости, а чтобы свести потери к нулю. Если начнём активное сопротивление, погибнут десятки тысяч гвардейцев и ещё больше мирных жителей. Я не хочу бессмысленных смертей. Это не капитуляция, это тактическое отступление.
Наступила напряжённая тишина. Егор Егорович нахмурился и хрипло спросил:
— А что дальше, Михаил Константинович? Дадут разрешение на объявление войны. Ну, свернёте вы шею Малышеву. А как земли обратно забирать? Думаете, его бойцы просто так отдадут то, ради чего были готовы пролить собственную кровь?
Я медленно выдохнул, глядя майору в глаза, и спокойно произнёс:
— Когда Малышев лишится головы, эта война закончится за один день. Гвардейцы, как никто другой, знают, за чей счёт существуют. Нет графа, нет и зарплаты. К тому же, они понимают, что на землях Черчесова им не рады. Кому захочется жить с мыслью, что ночью тебя могут прирезать просто за то, что совсем недавно ты бомбил приграничные поселения?
— А если Император не позволит объявить войну, что тогда? — недоверчиво спросил Егорыч.
Я слегка усмехнулся и спокойно ответил:
— Тогда мы поступим по вашему плану. Тайно устраним Малышева, а там будь что будет.
Егорович, недовольно вздохнув, вынужденно согласился:
— Хорошо, Михаил Константинович, вам решать. Но солдатам объяснить всё это будет сложно.
Я поднялся из-за стола, обводя взглядом собравшихся.
— Нам осталось подождать всего пару дней, господа. И война закончится, едва начавшись.
Село Черняево.
Неподалёку от границы.
Войска Пиковой Дамы с лёгкостью покорили Азию, в том числе и Корею. Возможно, успех заключался в эффекте неожиданности, а может, чёрные рыцари из Ордена Отрицателей стали слишком сильными противниками в мире, где основную ставку делают на магию.
За селом Черняево развернулось поле боя. Чёрные клубы густого дыма застилали небо, смешиваясь с едкой вонью горелой плоти, раскалённого металла и крови. Земля усеяна изуродованными телами, раскромсанными взрывами и порванными в клочья стальными пиками. Людские останки смешались с искорёженной боевой техникой, а воздух звенел от криков раненых и умирающих, перекрываемых свистом летящих пуль и рёвом бушующего пламени.
Со стороны реки Уссури наступали рыцари Ордена Отрицателей. Закованные в чёрную броню, которая, казалось, даже не отражает свет, а наоборот пожирает его. Стальные доспехи, неуязвимые для магических атак, с трудом пробивали пулемётные очереди. Да и то, далеко не с первого раза. Даже попадание артиллеристского снаряда не гарантировало, что отрицатель погибнет.
Чтобы убить хотя бы одного рыцаря, приходилось выпускать в него десятки очередей, а снаряд, если и мог прикончить консервную банку, то необходимо было прямое попадание, так как осколки не причиняли отрицателям никакого вреда. Гвардейцы Российской Империи, измотанные и потрясённые таким невиданным противником, несли огромные потери и медленно отступали под натиском чёрной лавины. Так происходило на всей линии фронта.
Однако не всё было потеряно. На поле боя появился князь Пожарский. Абсолют Империи величественно шагнул вперёд, его глаза сверкали безумием и восторгом. Что и говорить? Князь обожал резню. Взмахнув руками, он сотворил огненный смерч, который взмыл в небеса, пронзив чёрные облака, и тут же начал опускаться на землю, пожирая тысячи воинов в чёрной броне.
Отрицатели в мгновение ока превращались в пылающие факелы. Их тела взмывали ввысь, гонимые смерчем, а чёрные доспехи плавились, будто были сделаны из воска.
— Кто не спрятался, я не виноват! Аха-ха-ха-ха!!! — безумно расхохотался Пожарский, раскинув руки в стороны.
Атака князя была невероятно эффективна, однако, этот психопат зацепил не только отрицателей, но и Имперских гвардейцев. Гвардейцы наполнили поле боя криками агонии, создав чудовищный хор ужаса и боли. Но Пожарскому было плевать, кого он уничтожает — врагов или своих собственных солдат. Огненные волны беспрерывно накрывали поле боя, сжигая всех, кто попадал под удар.
Со стороны за Пожарским наблюдал генерал, стоя с застывшим лицом и широко раскрытыми глазами. Он нервно сглатывал и чувствовал, как по спине течёт холодный пот. Пожарский был абсолютным безумцем, и генерал знал, что одно неверное слово, один косой взгляд — и князь с радостью сожжёт его на месте, даже не повернув головы.