Огненные шары падали с неба, разрывая людей и превращая здания в раскалённые руины. Солдаты кричали от боли и отчаяния, некоторые пытались отступить, но заражённые паразитами воины Короля Червей не знали страха и жалости.
Они продолжали наступать, невзирая на раны. Когда тела, зараженные паразитами, умирали, черви просто выползали наружу, ища новое средство передвижения. Зараженные ползли в атаку, даже когда взрывами им отрывало руки и ноги, когда огонь сжигал их кожу и плоть до костей, они продолжали ползти. В мёрвых мутных глазах отражалось лишь одно желание — заставить весь мир покориться воле патриарха.
Французский гвардеец отчаянно кричал, поливая наступающих огнём из автомата. Он видел, как пули прошивают тела пораженных насквозь, видел, как в ранах копошатся черви, но не знал, что им противопоставить. Ужас застыл на его лице, когда патроны закончились.
В следующее мгновение десятки рук, покрытых паразитами, схватили его. Черви поползли из ран зараженных, забираясь под кожу бедолаги. Он кричал всего секунду, а после получил в награду взгляд мёртвой рыбины. Вырвал автомат из рук трупа лежащего рядом, развернулся в сторону своих друзей, говоря лишь одно:
— Мы все — один. Разум и цели едины. — Гвардеец перешел на бег и рванул на баррикады вместе с такими же, как он.
Пулемётная очередь прошила его от бедра до самой шеи. Но боли не было. Он больше ничего не чувствовал, кроме единения с бесконечным вечным.
Взрывы звучали повсюду, здания обрушивались, словно карточные домики. Магические молнии с треском пронзали людей, превращая тела в обугленные куски плоти. Город утопал в крови и пламени, а воинство Короля Червей двигалось вперёд, сметая любое сопротивление.
Король Червей улыбался, взирая с высоты Эйфелевой башни на эту апокалиптическую картину. Но внезапно его улыбка застыла. Он почувствовал резкий пронзительный укол в сердце. Боль была настолько сильной и неожиданной, что он невольно пошатнулся и рухнул на колени, прижимая руку к груди.
Король Червей почувствовал, как внутри рвётся связь с одним из его родичей. Зубы его стиснулись до скрежета. Перед внутренним взором вспыхнуло чёткое осознание потери:
— Дама Пик… — прорычал он сквозь стиснутые зубы, глядя за горизонт. Туда, где располагался Китай. Он смотрел так, словно мог видеть сквозь тысячи километров. — Как такое могло случиться?
В гневе он резко сжал кулаки и поднялся на ноги. Затем на его губах вновь появилась мрачная улыбка. Мысль, родившаяся в его голове, принесла ему странное удовольствие и даже радость:
— Не думал я, что мы так быстро найдём достойный сосуд. Что ж, покойся с миром, сестра, твоё место однажды займёт другая заблудшая душа…
Король Червей взглянул вниз, туда, где его армия паразитов продолжала безжалостно уничтожать сопротивление. Париж горел и кровоточил, вопли умирающих смешивались со звуками взрывов. Всё это было музыкой для ушей Короля Червей, музыкой, предвещающей возрождение нового бога.
Водопьянов разинул рот от удвиления, видя, что отрицатели разваливаются на глазах. А после он заметил, что Михаил стоит, сжимая в своих руках тело Пиковой Дамы. Точнее то, что от него осталось. Парень покачнулся и стал заваливаться набок.
Водопьянов бросился к Михаилу, наплевав на осторожность. За мгновение до того, как Михаил приложился бы виском о каменную мостовую, князь успел схватить его за плечо. Он попытался перевернуть парня, чтобы понять, жив ли он. Но стоило его руке коснуться крови Михаила, как Водопьянов с воплем отшатнулся назад.
— Твою мать! — вскрикнул князь, мгновенно отдёрнув руку.
Кожа на его ладони покраснела и облезла, словно обожжённая кислотой. Водопьянов ошалело смотрел на свои раны, пытаясь сообразить, что же сейчас произошло?
— Чёртовщина какая-то… — хрипло пробормотал он, отступая на шаг и напряжённо глядя на неподвижное тело Михаила.
Осознав, что столкнулся с чем-то невероятным, Водопьянов потянулся к мане. Его руки пришли в движение, пальцы изящно скользнули в воздухе, формируя прозрачную сферу из чистейшей воды. Потоки воды мягко вращались и соединялись в прочную колбу вечного льда. Водопьянов осторожно направил её к крови Михаила, позволяя небольшому количеству вязкой жидкости медленно втянуться внутрь колбы.
В это время к нему подошёл Шереметев, придерживая под руку раненного Пожарского. Оба были покрытый кровью с головы до ног. Они с недоумением наблюдали за действиями Водопьянова.