Минуту спустя старшина вышвырнул всю компанию за порог кабака. Уличные бойцы стонали, харкали кровью и обещали вернуться. Но Огнёв их не слушал. Улыбаясь, он захлопнул за собой дверь, сел на стул у стойки и заказал ещё пиво.
Девица стояла напротив, бледная, но с глазами, горящими уважением и… чем-то ещё. Она не сказала «спасибо», но по тому, как дрогнули её губы, Огнёв понял, что девушка впечатлена. Из-за случившейся драки в кабаке стало тихо, так как магнитофон расколотили, чему старшина был несказанно рад. Бармен налила ещё одну кружку и поставила перед Огнёвым тарелку с горячим ужином.
— За мой счёт, — стреляя глазками, сказал она. — Не каждый день кто-то рискует здоровьем ради меня.
Девушка будто случайно поправила волосы, кокетливо опустила взгляд, прикусила нижнюю губу. По этим ничего не значащим жестам Огнёв понял, вечер будет томным.
Глава 11
Лес в тридцати километрах от Минска.
Ночной лес упивался кровью. Два мальчика и девочка лет семи мчались по скользкой листве, спотыкаясь, обдирая колени, всхлипывали, но даже не думали останавливаться. За ними неслись чудовища. Вой тварей с каждой секундой становился ближе.
Старшего парнишку звали Мечеслав. Правда, он родился всего на год раньше своих спутников: девочки Фаины и щуплого парнишки Даримира. Зубы Фаины стучали так громко, что ребятам казалось, будто монстры идут по их следу именно из-за неё. Но бросить подругу они не могли.
Отчим ребятишек пошел в лес по грибы и прихватил детей с собой. Так уж вышло, что незадачливый грибник угодил в пространственную аномалию, которая вышвырнула его неподалёку от Минска. Ребятишки пошли искать отчима и попали в ту же самую аномалию. Только им повезло, в отличие от родителя.
Вывалившись из пространственного перехода, они увидели монстра, обгладывающего труп отчима. Дети задохнулись от ужаса и рванули куда глаза глядят. Так они и бежали уже добрый час. Уставшие, израненные, напуганные до смерти. Слева послышался вой. Совсем рядом. Буквально в паре метров. Мечеслав схватил брата и сестру за руки и рухнул за низкий пригорок.
Мокрая земля обожгла холодом. Ледяной ужас сковал лёгкие. Сердца колотились так быстро, будто собирались вырваться из груди. Мечеслав старался бодриться, но ноги предательски дрожали, а дыхание рвалось наружу сиплым хрипом.
Ветер гнал клочья тумана, шелестел кронами деревьев, сумрачные тени в свете луны то и дело проносились то тут, то там. Вой повторился, заставив мурашки бегать по коже. Фаина зажала рот Даримира грязной ладошкой, сдерживая плачь парнишки. Мечеслав хотел увести брата и сестру как можно дальше отсюда, но было слишком поздно.
Две тени, прижимаясь к земле, вышли на лунный свет. Чудовища. Одно — паук с волчьей мордой, его глаза светились ядовито-зелёным пламенем. Другое — массивное, с костяным панцирем, покрытым шипами, и зубами длиннее руки Мечеслава. Твари, зарычав, сцепились и стали рвать друг друга в клочья.
Хруст ломаемых костей эхом пронёсся по осеннему лесу. Острые когти костяной твари вонзились в горло паукообразного, разорвав плоть. Кровь фонтаном брызнула на траву. Но тварь даже не думала помирать. Разинув пасть, она изрыгнула кислотную жижу прямо в морду обидчика, заставив того кататься по траве, пока зеленоватая гадость растворяла его плоть.
В нос Мечеслава ударил аромат железа и странной химозы, от которой тут же затошнило. Он зажал рот, сдерживая рвотные позывы, а вот Даримир был не столь стоек. Его стошнило. Фаина замерла от ужаса, понимая, что этот звук неминуемо услышала выжившая тварь с телом паука и волчьей головой. Кожа девочки побледнела, и она была готова потерять сознание в любую секунду.
Мечеслав нашарил рукой палку, готовясь задержать тварь хоть на мгновение. Дать брату и сестре пусть призрачный, но шанс на спасение. Однако, паукообразная тварь завалилась на бок и затихла. Не веря своему счастью, ребятишки осторожно высунулись из-за пригорка и посмотрели на чудовище. Не двигается. Грудь не вздымается. Видать, подохла. Задыхаясь от страха, Фаина прошептала:
— Господи. Спасибо тебе. Господи, — её голос дрожал, всхлипы рвались из груди, но радость оказалась преждевременной.
Из лесной чащи вылетели ещё две твари, похожих на оборотней. Они нависли над трупами чудовищ и принялись остервенело их жрать. Чавканье, звуки рвущейся плоти, хруст костей. Всё это звучало для детей как гвозди, вбиваемые в крышку их гроба. Но трапезе не суждено было завершиться. Существа закачались, упали и затряслись в конвульсиях.