Медленно, методично, словно наслаждаясь процессом, оборотень выводил ею на стене кровавую надпись:
«Ты следующий. С любовью, Архаров».
У Ивана Васильевича вздулась вена на виске. Нервно сглотнув, он смотрел на чудовище, словно завороженный. Оборотень зарычал прямо в камеру, а в следующее мгновение запись оборвалась. Император со злостью захлопнул крышку ноутбука и метнул его в окно. Стекло со звоном разлетелось сотнями осколков, впустив в кабинет ледяной осенний ветер.
— Достаньте этого выродка из-под земли! — проревел Император так, что стены задрожали.
В этот момент из густой тени в углу кабинета соткалась высокая фигура. Мужчина в длинном чёрном плаще шагнул вперёд и склонил голову. Его лицо скрывала тень, но блеск холодных глаз говорил, что приказ будет выполнен любой ценой.
— Будет исполнено, ваше величество, — глухо произнёс глава Службы Безопасности, и в голосе его не было ни тени сомнения.
— Удачи тебе. Князь Пожарский, — серьёзно произнёс Михаил в момент, когда Огнёв активировал портал.
Старшина исчез в синеватой дымке и появился на залитых рассветным солнцем улицах Хабаровска. Всё окрасилось красным, будто пророча скорую гибель Огнёва. Поправив костюм, старшина бодро направился в ближайший ночной клуб. Заведение закрывалось через полчаса, но это его не заботило.
Войдя внутрь, он заказал всё, что было в меню, кроме алкоголя. Решил напоследок насладиться вкусной пищей, а после… После — будь что будет. С кухни донёсся трёхэтажный мат повара, который, судя по всему, собирался уходить домой. Огнёв поманил к себе пальцем официанта и шепнул ему.
— Ты знаешь, кто я? — Официант кивнул. — Тогда слушай сюда. Если ваш поварёшка плюнет мне в еду или сделает ещё какую гадость, я спалю этот кабак вместе с вами. Это понятно?
Официант задрожал как лист на ветру, заверил, что всё сделают в лучшем виде и убежал, чтобы через полчаса вернуться с горячей пищей. Еда выглядела шикарно. Повар не просто её приготовил, а постарался на славу. Мясная вырезка в форме лебедей, стейк шикарной прожарки, рыба в соляной корке и много чего ещё. Вкус был восхитителен, правда Огнёв его даже не чувствовал, погрузившись в переживания.
Закончив трапезу, старшина вытер рот краем скатерти, швырнул на стол тысячу рублей и направился в дворец Императора. Он шел не спеша, наслаждаясь каждой секундой.
Вернее, он пытался наслаждаться, но внутри нарастало раздражение. Сильное раздражение. В первую очередь он злился на необходимость разыгрывать спектакль, а во вторую — просто хотелось жить. Тихо, мирно, а не совать голову в пасть Императора.
Однако, раздражение как рукой сняло, когда он остановился у ворот Императорского дворца, благо, огромные ворота было видно издалека. Огнёва встретили гвардейцы. Вытянулись по стойке смирно и отдали честь. После один из часовых распахнул ворота и без лишних вопросов пропустил старшину внутрь. Огнёв задержался на секунду и протянул руку к гвардейцу.
— Закурить, — коротко бросил он.
— Ваше высочество! Не курю! — рявкнул гвардеец, вытянувшись по шву.
— Я спрашивал, куришь ли ты? — с угрозой в голосе проговорил Огнёв. — Нашел сигарету. Живо!
Гвардеец сорвался с места и скрылся за поворотом. Послышалась ругань, крики, а после сдвоенный хлопок. Боец вернулся буквально через тридцать секунд. Кулаки сбиты, но сигарету он всё же добыл и протянул её Огнёву.
— Приказ выполнен! — гаркнул гвардеец.
— Молодец, — улыбнулся старшина, забрал сигарету и направился в сторону дворца.
Идя по аккуратно выстриженной аллее, Огнёв смял сигарету и вышвырнул её в ближайшие кусты.
— Приятно быть абсолютом, — тихо сказал он. — Чествуют как генерала.
Старшина смотрел по сторонам и старался сделать вид, что вовсе не удивлён окружающей его роскошью. В прошлой жизни Огнёв не бедствовал, но подобное лицезрел лишь на экране телевизора.
Поднявшись по ступеням, казавшимся бесконечными, он очутился перед распахнутой дверью. Её открыл дворецкий, склонившись так низко, что старшина подумал «Не заклинило ли спину у старика?». Но вслух он сказал совсем иное:
— Хватит кланяться. А то ещё башку себе расшибёшь.
Не останавливаясь ни на секунду, старшина прошел внутрь дворца, тонущего в роскоши, золоте, произведениях искусства и сладковатом аромате, бьющем прямо в нос. Шаги Огнёва разносились гулким эхом по коридору, отражаясь от мраморных стен. Почему-то старшине всё это напомнило древний склеп, в котором его скоро и похоронят. От этой мысли Огнёва бросило в жар.