Такие подопытные просто смотрели в одну точку и ждали, пока энергия в жемчужине иссякнет, после чего жизненные функции будут отключены. Сейчас же у Преображенского и вовсе не было никаких ресурсов. Он не мог купить Слёзы Мироздания, так как все логистические и финансовые цепочки схлопнулись вместе с арестом Архарова. А все запасы остались в уничтоженной лаборатории, которую пришлось спешно покидать.
Но печальнее всего для Преображенского было то, что Остап был единственным выжившим испытуемым проекта «Останки Патриарха». Второго такого нет. А даже если бы Преображенский захотел его воссоздать, на это потребовались бы годы труда и неимоверные финансовые затраты. Ведь уничтоженная лаборатория была уникальна. Большинство приборов Преображенский создал лично.
Профессор ещё раз осмотрел Остапа со всех сторон и кивнул. Не сказать, что Преображенский был доволен увиденным, скорее, он решил, что придётся работать с тем, что есть.
— Одежда в шкафу. — Профессор указал на стену, которая внезапно со щелчком открылась. За ней скрывался довольно обширный гардероб белых халатов и прочего медицинского тряпья. А поскольку Остап был с Преображенским примерно одного роста, то проблемы найти нужный размер возникнуть не могло.
Одарив своего создателя меланхоличным взглядом, Остап кивнул и отправился одеваться.
— Что с мальчишками? — спросил Преображенский, вернувшись за стол.
Профессор уставился в монитор. Его пальцы с неимоверной скоростью стали клацать по кнопкам клавиатуры, наполнив кабинет мерным постукиванием.
— А что с ними? Задание выполнено, — неохотно ответил Остап.
— Мне нужен полный отчёт, — строго сказал Преображенский, продолжая печатать.
Вздохнув, Остап натянул штаны и продолжил.
— Согласно протоколу «Возрождение», я был приставлен к Прохорову Артёму Константиновичу. С моей помощью он не только стал лучшим в пансионате, но и стал заносчивым засранцем.
— Следи за своим языком, — предупредил профессор.
— Как скажешь, отец, — недовольно пробубнил Остап. — Позднее в пансионат был пристроен более перспективный наследник. Михаил Константинович Архаров. Согласно протоколу, я стал помогать уже ему. Но Михаил внезапно был эвакуирован из пансионата на три года, в связи с чем я приостановил своё вмешательство в судьбу обоих наследников.
— Это я знаю. Я читал отчёты. Что было дальше? — Преображенский поднял взгляд, и жужжащие глаза произвели фокусировку на Остапе, который скрывался за бетонной стеной, и обычными глазами увидеть его было невозможно. Но профессор всё же видел мальчишку.
— Потом нас перевели в Академию, где с Прохорова сбили спесь. Это пошло на пользу его личности, так как в противном случае мы бы получили неуправляемого заносчивого мальчишку, который плевать хотел на авторитеты. Подобный наследник принёс бы роду больше вреда, нежели пользы. Спустя три года вернулся Михаил, и я сразу же вошел с ним в контакт, после чего мы начали формировать группу для Академического турнира. Я закинул удочку насчёт Прохорова, и Михаил оказался достаточно прозорлив, чтобы понять ценность талантов Артёма, и его пригласили в команду.
— Плевать на турнир. Дальше что?
— Дальше? А дальше на нас напали Имперские войска. Я проследил, чтобы оба наследника благополучно покинули Екатеринбург и даже спас Артёма от смерти, из-за чего и заработал дырку в груди. Сейчас созданы идеальные условия для конкуренции. Михаил обладает огромным потенциалом, а Артём огромными амбициями. Если они смогут работать сообща, то род Архаровых сможет стать великим, даже при условии, что Константина Игоревича казнят, — закончил доклад Остап и вышел к отцу, закатывая рукава халата.
— Что ещё? — спросил Преображенский, будто почувствовал какую-то недосказанность.
— Ещё? Ещё я собственными глазами видел как Михаил каким-то образом передал часть своих способностей одному парню. Он притащил с собой в Академию беспризорника. Звали его Алексей. На фоне Академских ребят он оказался тем ещё бездарем, но с помощью Михаила всего за одну ночь он стал двигаться, словно потратил десяток лет на тренировки.
— Интересно… — протянул профессор и прекратил печатать. Задумавшись, он откинулся на спинку кресла и забросил стальные ноги на стол. — И каким же образом он обучил парня правильно двигаться?
— Понятия не имею. — Пожал плечами Остап. — Я лишь видел как Михаил прикоснулся к Алексею, а после тот забился в конвульсиях от жуткой боли. На утро же он проснулся совсем другим человеком, если так можно выразиться.