Среди пленных я отыскал Санёчка и похлопал его по щекам. Открыв глаза, он заметался из стороны в сторону, пытаясь понять, где находится. Улыбнувшись, я вытащил кляп из его пасти.
— В-вы чё творите? Скоты! А ну ра-развяжите меня! Бы-быстро, блин! Г-где Фрол?
— Фрол танцует рок-н-ролл, — усмехнулся я. Да, в этом мире подобной музыки, скорее всего, нет, но рифма напросилась сама собой. — Всё, Саша. Кончились деньки вашего правления. Теперь…
— Придурки малолетние! Вам конец. Ты что, не понимаешь своей башкой безмозглой? Барс вам этого не простит! — перешел на угрозы Санёчек, хотя сам дрожал, как осиновый лист. Впрочем, дрожать он мог и от мороза.
— Саша, прими новую реальность. Скоро Барс сдохнет, а Ленск и его жители обретут свободу. Если хочешь выжить, то помоги нам выманить из города как можно больше бойцов. Окажешься полезным? Будешь жить, — холодным тоном произнёс я и похлопал его по опухшей щеке. — Я понимаю. Ты нормальный парень и не знал, что Барс с помощью иллюзии изменил облик гвардейцев. Поэтому ты и обращался с ними, как с животными. Но никто из гвардейцев на тебя зла не держит. Вызови по рации подкрепление — и тогда всё будет у тебя хорошо.
— Я-я что дурак, по-твоему? З-знаешь, что со мной Б-барс сделает если у-узнает? — испуганно спросил Санёчек.
— Я знаю, что с тобой сделают гвардейцы, если ты откажешься нам помочь, — коротко ответил я, услышав, что дверь кухни отворилась.
В амбар вошел Барбоскин в сопровождении двух гвардейцев. Первого гвардейца звали Борис, левой руки нет по локоть, хромает на правую ногу. Второго звали Иван. Синяки под глазами, отрезана мочка уха, уродливый шрам над губой. Увидев их, разломщики тут же напряглись и стали ещё активнее пытаться освободиться.
— Тимофей Евстафьевич, можете приступать к наказанию, — кивнул я и направился к стене амбара.
— Вот этот пытал нашего капитана, — прорычал Барбоскин, указав пальцем на лежащего на полу разломщика. — Вздёрнуть.
Борис потянулся к мане. Из земли пробился зелёный росток. Он пополз вверх, перекинулся через стальное перекрытие амбара, обхватил шею разломщика и вздёрнул его над землёй. Пленник трепыхался до тех пор, пока лицо не посинело, а глаза не закатились.
— Насильник, — сказал Барбоскин и ткнул пальцем в следующего. — Убийца. — Вынес ещё один приговор.
Всё новые и новые лозы появлялись из земли, опутывали шеи преступников, отправляя их в последний путь. С каждой секундой в амбаре становилось всё тише. Мычания затихали. Санёчек же в ужасе наблюдал за происходящим и, кажется, молился. Он просил бога, чтобы очередной росток, возникший из земли, не прикоснулся к его шее.
Спустя десять минут в амбаре осталось пятнадцать человек. Среди которых были и я, Барбоскин, Борис, Иван, Петрович и Санёчек, а также Фрол с восемью уголовниками, трясущимися от страха. Судя по запаху, многие из них наложили в штаны. А может, это так смердит от повешенных? Покойники раскачивались из стороны в сторону, а лозы поскрипывали от трения о балку. Жуткое зрелище. Я подошел к Санёчку и склонился над ним.
— В народе говорят: «Ещё не выросло то дерево, из которого сделают твой гроб.» В твоём же случае гроб и не потребуется, ведь есть кое-что получше. Виселица. — Я хищно улыбнулся и мощным рывком поставил Сашу на ноги. — Решайся. У тебя пять секунд.
— В-вы не понимаете. Барс, он… — затараторил Санёчек.
— Пять, — равнодушно сказал я.
Гвардейцы стояли рядом и выглядели чертовски грозно. В один момент Сашка так побледнел, что едва не потерял сознание.
— Да подождите! Дайте мне сказать! — в ужасе взвизгнул он.
— Четыре.
— Барс вас всех убьёт!
— К чёрту. Мне этот трёп уже надоел, — вздохнул я и повернулся к Барбоскину. — Три, два, один. Вешайте.
Барбоскин коротко кивнул и жестом отдал приказ Борису. Санёчек увидел, как из земли пробивается зелёный росток и тянется ввысь. Его ноги подкосились, так что Саша повис на мне и безвольным голосом пискнул:
— Я всё сделаю.
Глава 3
Не смотря на то, что кругом лежали сугробы по пояс, в селе Шермейка поселился соловей. Пел он заливисто. Да, порой сбивался на извинения перед гвардейцами. Заверял, что ничего не знал, и вообще он честный работяга, когда-то учившийся на кинолога. Ага, ага. Мы так и поверили. В кинологическом ведь учат собак пинать и в случае неповиновения — взрывать им головы.