Они долгое время выживали в посёлке Кукуштан. Но туда со стороны Перми наведалось целое полчище тварей, и пришлось бежать. Так они и добрались до Кунгура. Заснули в разрушенной многоэтажке, а очнулись уже в разломе. Отобедав, гвардейцы завалились спать и проспали они до самого вечера.
Как только начало темнеть, приехал Иван на БТРе. Оказалось, что один из освобождённых пленников — его родной брат. Долго обнимались, трепались, а потом у меня кончилось терпенье. Я загнал всех в БТР, и мы наконец-то поехали домой.
Всю дорогу Иван без умолку трещал с братом. Травили байки. Смеялись. Грустили. Поминали погибших. Остальные просто спали. Я и сам клевал носом. Но когда БТР въехал в Ленск, я решил погрузиться в Чертоги Разума и взглянуть на карту.
— Мама… — прошептал я, увидев на карте новую алую точку.
Глава 3
Сердце забилось чаще. Я стоял перед картой Российской Империи, забыв, как дышать. В Уфе загорелась новая красная точка, подписанная как «Елизавета Максимовна». Более того, таких точек было несколько. Я насчитал три десятка. Правда остальные не имели подписи. Очевидно, что подписываются лишь те люди, с которыми я знаком лично.
А, нет! Смотрите-ка! Ещё одна точка имеет подпись, я её сперва не заметил. Надпись гласит «Федька»! Так этот мелкий засранец выжил? Это радует. А ещё больше меня радует то, что я нашел тридцать кровных родственников. Особенно я хочу увидеть маму.
Но что делать с остальной роднёй? Как их убедить присоединиться ко мне и переселиться в Ленск? Не о том сейчас думаю. Эти мысли, как минимум, бесполезны.
Необходимо как можно скорее зачистить ещё два разлома, создав запас кристаллов на три недели вперёд. С таким запасом у меня появится возможность съездить в Уфу, проведать родню и вернуться обратно. Надеюсь, что вернусь я, забрав с собой всех без исключения, а может, даже найму пару буйных голов, слоняющихся без дела.
Машина качнулась, и БТР остановился. Задние двери распахнулись, ослепив нас яркими лучами света. Встречала нас делегация из гвардейцев во главе с Барбоскиным. Пленных бойцов быстро сопроводили в административный корпус, где для них уже подготовили комнаты.
— Михаил Константинович. Рад, что вы целы, — сказал Барбоскин, облачённый в крысиную дублёнку.
Посмотрев на его одеяние, я тут же испытал горечь. Проклятая змеюка! Такой наряд испоганила.
— Да, всё прошло гладко. Сегодня заночуем в Ленске, а завтра снова отправимся в Кунгур. Постараемся закрыть сразу два разлома, после чего мне нужно будет отлучиться из поселения на пару недель в командировку.
— Вас понял. Позвольте узнать, куда вы планируете направиться?
— В Уфу, — честно ответил я. — Есть шанс значительно усилить оборону Ленска. А в Уфе как раз есть толковые люди, которых я мог бы завербовать.
— Вот как. Это замечательные новости.
— Тимофей Евстафьевич, составьте список необходимого для комфортной жизни и несения службы гвардейцев. Мирное население также опросите и включите жизненно необходимые вещи в список. Позже перечитайте его и вычеркните оттуда всякий хлам. А я пока наведаюсь к Шульману. Настало время заработать немного ряпчиков, — улыбнулся я и направился в сторону ломбарда.
— Так точно. Будет исполнено. — Барбоскин отдал честь и быстрым шагом удалился.
Подходя к ломбарду, я заметил, что Шульман уже ждёт меня, открыв гараж.
— Михаил Константинович, чем порадуете на этот раз? — спросил он, алчно улыбнувшись.
— Можете сразу открывать портал и вызывать грузчиков. Добыча слишком крупная, чтобы уместиться в гараже, — заявил я, ответив торговцу самоуверенной улыбкой.
— Вот как. Ну что же, с радостью посмотрю, что вы приве… — договорить он так и не смог.
Челюсть торговца упала на пол, глаза вылезли из орбит, а руки с ногами затряслись. Оно и неудивительно. Перед ним лежали четыре туши. Двадцатиметровая костяная змея, пятиметровый пламенный медведь, четырёхрукий урод с простреленным глазом и птерос. Да, птерос не вписывался в этот список редкостей, но всё же. На улицы тут же выбежали местные и с любопытством стали осматривать тварей.
— Триста тысяч за всё, — выпалил Шульман.
— О, нет, друг мой. Так не пойдёт. — Я хищно оскалился и приблизился к торговцу. — Триста тысяч вы заплатите мне только за змея. Двести за медведя. Ещё двести — за четырёхрукого выродка, птероса же я вам просто дарю.