Дошла очередь и до нижних ящиков. Я переместил порошок в хранилище и присвистнул. На дне ящика лежал контейнер с надписью «Тротил». Вскрыл ещё пару ящиков, там тоже был тротил. Проклятье. Да здесь столько взрывчатки, что можно всю Уфу сравнять с землёй. Уверен, Титов будет счастлив узнать о моей находке. Но сперва стоит заехать к Шульману.
Я запрыгнул в микроавтобус и оказалось, что на водительском сидении ехать куда приятнее, чем связанным в кузове. Да, машинёнка старая, с виду потрёпанная, но это ничего. Едет — и ладно. Завёл колымагу и, не спеша, двинул обратно в Уфу.
Пришлось постоять в пробке на въезде в город. На КПП меня остановил инспектор дорожного патруля. Судя по голосу тот самый что проверял машину ранее. В этот раз он в наглую протянул руку, и я вложил в неё тысячу рублей. Забавно, но инспектор даже не заглянул в салон чтобы узнать кто за рулём.
Спустя пятнадцать минут, я остановился около ломбарда «Дядюшки Шульмана». Войдя внутрь, увидел двух тощих парней с ввалившимися глазами. Они прижались к прилавку и с мольбой в глазах смотрели на Шульмана, загримированного в старика.
— Молодые люди. Я таки сомневаюсь, что эта вещь досталась вам честным путём, — проговорил торговец, глядя на парней исподлобья.
— Дядь. Да я те отвечаю. Ну чисто батя в аварию попал, тачка в хлам, только магнитола и осталась. Возьми за полцены, — быстро пролепетал парень, поглаживая сгиб локтя.
И для меня, и для Шульмана было очевидно, что продавать магнитолу пришли представители вида «наркоман обыкновенный». Магнитола, разумеется, краденая.
— Какой ужас, — безэмоционально сказал Шульман. — Заберу за двести рублей.
— Не! Так не пойдёт! Давай хотя бы штукарь! — запротестовал нарколыга.
— Могу дать и штукарь, — Шульман сделал театральную паузу и добавил. — Но для этого мне придётся вызвать полицию, чтобы они подтвердили, что в последнее время не пропадали подобные вещицы.
На лице торговца появилась алчная улыбка.
— Не! Дядь! Не надо полицию! Две сотки — отличная цена! — наперебой заголосили наркоманы, трясясь уже одновременно от ломки и от ужаса.
Шульман тут же обменял магнитолу на наличку и уставился на меня. Мы молча смотрели друг на друга, улыбаясь, пока наркоманы не выбежали на улицу.
— Не думал, что вы так скоро вернётесь в Уфу.
— Да вот. Решил заняться разбоем, — сказал я и положил ключи от микроавтобуса на столешницу. — Хочу продать машину. Сразу предупреждаю, она не краденая, а трофейная. Владельцы за ней уже никогда не придут. Но номера всё же лучше поменять, а колымагу перекрасить.
— Таки вы должны понимать, что эти обстоятельства сильно скажутся на конечной цене.
— О-о-о! Измаил Вениаминович, я вас умоляю. Скажется и скажется. Мы же не чужие люди, сумеем договориться.
Шульман хихикнул, взял ключи с прилавка и направился на улицу. Минут двадцать он кружился у микроавтобуса. Открывал и закрывал двери, заглядывал под капот, даже вынес зеркальце с длинной ручкой и осмотрел днище, а после вынес вердикт:
— Восемьдесят семь тысяч, и это только ради нашей дружбы.
— А если вызвать полицию, то сколько я получу за автомобиль?
— Хммм… Думаю, года три за угон и ещё десять лет за убийство. Полагаю, массовое, — весело ответил торговец и указал на мои ботинки. — Кровь запеклась. Не мешало бы вам переодеться.
— С радостью переоденусь, если вы продадите мне комплект одежды.
Сейчас я выглядел и правда странно. Дублёнка с одним рукавом, ботинки залиты кровью. Хорошо, хоть кисть успела отрасти, пока я ехал в ломбард.
— Прошу за мной, — кивнул Шульман.
Спустя десять минут я облачился в новый наряд. Синий деловой костюм, лакированные туфли, красный галстук и двубортное пальто с двумя рядами крупных пуговиц. Пальто мне очень понравилось, сделано из шерсти. Тёплое, непродуваемое. Идеально для суровой зимы.
— С вас три тысячи рублей, — сообщил Шульман, опершись рукой о прилавок.
— Отлично. Можете вычесть из стоимости автомобиля. А ещё я хотел спросить. Вам стиральный порошок, случайно, не нужен?
— Стиральный? — нахмурился Шульман.
— Стиральный, — кивнул я и призвал из хранилища горсть порошка.
— Эммм… Затрудняюсь ответить. Но могу взять под реализацию, если вам не горит, — предложил Измаил Вениаминович.
— Конечно же, не горит. Половина от прибыли ваша.