— Я знаю, что в некоторых штатах это слово принимают за ругательство, поэтому, произнося его, надо улыбаться, чтобы дать понять, что не имеешь в виду ничего обидного, — ответил я.
Поллард улыбнулся:
— Я думаю, вы знакомы с тем фактом, что вся жизнь на Земле началась с простейшей одноклеточной амебы и в результате последовательных эволюционных мутаций и изменений развилась до своих нынешних форм. Но эволюция все еще продолжается.
— Мы все это знаем, — подтвердил Даттон. — Если мы не биологи, то это еще не значит, что мы абсолютно невежественны в этой области.
— Замолчи, Даттон, — вмешался я. — Какое отношение имеет эволюция к тому, чем ты здесь занимаешься?
— Самое прямое, — ответил Поллард. Он наклонился вперед.
— Я попытаюсь объяснить все с самого начала. Вы знаете или говорите, что знаете, основные шаги эволюционного развития. Жизнь зародилась на этой планете в форме простейшей протоплазмы, желеобразной массы, из которой развились маленькие протоплазменные организмы. Из них, в свою очередь, в результате последовательных мутаций развились водоплавающие, ящерицы, млекопитающие. Венцом эволюции стал человек. Но процесс эволюции все еще хоть и медленно, но продолжается.
Все это известно биологам. Но есть два важнейших вопроса, которые все еще остаются без ответа. Первый: какова причина этих эволюционных изменений, этих медленных, но постоянных мутаций от низшего к высшему? Второй: как в результате дальнейшей эволюции будет выглядеть человек в будущем? В какие формы он эволюционирует и когда эта эволюция остановится? На эти два вопроса биологи пока не в состоянии ответить.
На мгновение Поллард замолчал, затем внезапно произнес:
— Я нашел ответ на первый вопрос, а сегодня собираюсь найти ответ на второй.
Мы в удивлении уставились на него.
— Ты нас разыгрываешь? — спросил я наконец.
— Нет, Арт, я абсолютно серьезен. Я действительно установил причину эволюции.
— И в чем же она заключается? — воскликнул Даттон.
— В том, в чем и предполагали некоторые биологи. В космических лучах.
— В космических лучах, — повторил я. — Вибрации из космоса, открытые Миллиганом?
— Да, космические лучи, ультракоротковолновое излучение, обладающее самой мощной пронизывающей вибрационной силой. Известно, что лучи приходят к Земле из далекого космоса. Давно предполагалось, что они оказывают огромное влияние на все формы жизни на Земле. И я доказал, что они действительно имеют значение, оказывая прямое воздействие на то, что мы с вами называем эволюцией. Эти лучи, пронизывая все живое, вызывают изменения в структуре организма, которые мы именуем мутацией. Эти изменения происходят очень медленно, но именно благодаря им за миллионы лет жизнь на Земле развилась от протоплазмы до человека и продолжает развиваться.
— Бог мой, ты это серьезно, Поллард? — воскликнул Даттон.
— Я настолько серьезен, что сегодня вечером готов рискнуть своей жизнью, чтобы подтвердить правоту своего открытия, — спокойно ответил Поллард.
Мы были ошарашены.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что в космических лучах я нашел причину эволюции, то есть ответ на первый вопрос. А сегодня ночью с их помощью я собираюсь ответить на второй и выяснить, что будет представлять из себя эволюция человека в будущем.
— Но как это возможно…
Поллард перебил:
— Вполне возможно. За последние несколько месяцев мне удалось сделать то, что не снилось ни одному физику в мире. Я сконцентрировал космические лучи, при этом снизив до нуля их смертоносный эффект. Вы же видели цилиндр в моей лаборатории. Этот цилиндр собирает космические лучи, попадающие на землю, и рефлектором направляет их в центр кубической камеры.
Теперь предположим, что поток лучей в миллион раз сильнее, чем в естественных условиях, пронзает тело человека, стоящего внутри куба. Что станет с человеком, который попадет под этот интенсивный поток? Он будет эволюционировать в миллион раз быстрее, чем в обычных условиях. За несколько часов или минут он пройдет через мутации, на которые человечеству понадобятся миллионы лет.
— И ты предполагаешь провести этот эксперимент? — воскликнул я.
— Да, предполагаю провести его на себе, — гордо произнес Поллард. — И узнать на собственной шкуре, какие эволюционные изменения ожидают человека в будущем.
— Но это безумие, — воскликнул Даттон. Поллард усмехнулся.
— Это вызов. Никогда еще не было предпринято попытки вступить в борьбу с силами природы. Но теперь этот вызов брошен.
— Но Даттон прав, — воскликнул я. — Поллард, ты работал здесь один так долго, что, возможно, это повлияло на твой рассудок.
— Вы пытаетесь сказать мне, что я немножко сошел с ума? — спросил Поллард. — Нет, я здоров и вполне осознаю то, что собираюсь сделать.
Выражение его лица изменилось, глаза горели.
— Неужели вы двое не понимаете, что это может значить для всего человечества? Возможно, люди будущего будут относиться к нам так, как мы сейчас относимся к обезьянам. Если мы используем мой метод и проведем человечество через миллионы лет эволюции одним прыжком, это ли не прекрасно?
Мои мысли путались.
— Боже правый, вся эта идея безумна от начала до конца, — протестовал я. — Ускорить эволюцию человеческой расы? Это что-то из области запретного.
— Это из области великого, — ответил он. — И я знаю, что это можно сделать. Но кто-то должен быть первым, должен пройти шаг за шагом по пути развития человека, чтобы узнать, какая стадия эволюции самая выгодная для него. Я знаю, такая стадия есть.
— И ты нас просишь принять в этом участие?
— Да, я войду в сконструированную мной кубическую камеру и позволю концентрированным лучам провести меня по дороге эволюции. Но мне нужен кто-то, кто бы включал и отключал лучи в нужные моменты.
— Это невероятно, — воскликнул Даттон. — Если все это шутка, то она слишком далеко зашла.