– Мисс, у вас в детстве была кукла Барби? – Со вздохом уточнил я.
– Ага! И даже Кен! – Марла приблизилась и зашептала на ушко. – Ты бы знал, что они вытворяли друг с другом… Показать?..
– Марла, ради всех святых тебя прошу! – Вновь возмутилась брюнетка.
– Что? Мне надо его замаскировать! Ты же сама говорила!
– Как ты замаскируешь постоянный стояк на тебя?! У него скоро рефлекс будет.
– Ой, а ты поэтому сидишь нога на ногу? – Обрадовалась Марла. – Это вредно! А ну поставь ноги прямо!
Я натянул на себя одеяло и выпрямился.
– Ну не, так неинтересно, – притопнула блондинка ножкой и закусила губу.
– Не должно быть интересно. – Буркнул я. – Вы мне покажите, в чем ходить и как ходить, молчать я и сам умею.
– О, точно! Надо ведь показать, в чем мы. – Блондинка подкралась к согнувшейся над Греттой подруге и подняла ей юбку. – Вы можете наблюдать практичные и стильные трусы модели «слип»…
– Марла! Сейчас я тебя саму из окна выкину! – Ругнувшись, Агнес придержала одежду и резко встала.
– Между прочим, у него на тебя тоже стояк. Ноги снова крест на крест.
– Хм. Солдат, ноги прямо!
– Это пистолет, и смотрит он прямо на вас. – Добавил я угрозы в голос.
– Слышала, Агнес? Работай.
– А ты чего?
– Перезаряжу пистолет и смажу… – Облизнув губы и сверкнув глазами, подкралась она ближе.
Пока я не скинул часть одеяла и не показал реально вороненный ствол и демонстративно взвел курок.
– Пф, а я-то впечатлилась размерами… – Вздохнула брюнетка.
– Сестренка, а как же интерес исследователя? – Не собиралась останавливаться Марла. – Чтобы не сомневаться, надо знать точно…
– Стрелять буду, – неуверенно уточнил я.
– О да, и не раз за ночь… – Закивала та.
– Ну не при трупе же, – возмущенно посмотрел я на Агнес.
Та, вроде как, хоть какое-то влияние имела на подругу.
– Зато мы научим тебя долго сдерживаться, – присела блондинка тем временем рядышком, положив ладошку мне на коленку и двигая ее к животу. – Как почувствуешь, что близок к финишу – смотри Гретте в лицо.
– Марла, ты наносишь ему психологическую травму!
– А давайте вы меня военным сдадите? – С оттенком безнадежности уточнил я.
– А, так ты любишь сзади? О, у меня есть для тебя подходящие игрушки! – С радостью вскинулась с места блондинка и принялась копаться под соседней койкой. – Генри? – Заметила она мое движение. – Генри! Агнес, хватай его!
Чуть-чуть к окну не прорвался – сначала за ногу схватили, потом Агнес помогла не разбить зубы о край окна.
– Да шутит она, – шепнула мне брюнетка, придерживая. – Ну… Может, трахнет пару раз, но в основном шутит…
– Ого! – Раздался звук снизу. – А я знала, что это был не пистолет!
– А можно все как-то классическим способом? – Шепотом спросил я у Агнес, пытаясь придержать трусы, которые принялись деловито стягивать.
– Это каким? – Шепнула она, заинтересовавшись.
– Хотя бы без трупа в купе!
– Экий вы гурман, – тем не менее, одобрительно покивала она. – Ну что, встанешь на ноги или мне и дальше так держать?
– Н-не встану, – закачал я резко головой, стремительно краснея. – Тут это… Мешает…
– Что? Труп?
– Нет, зубы… Губы… А нет, зубы тоже, – ойкнул я. – Можно поосторожнее там внизу?!
– Марла!!! – Рявкнула брюнетка, обернувшись.
– Вот-вот, поосторожнее! – Поддержал я ее, прислушиваясь к ощущениям.
– Я имею ввиду – выплюнь!
– Пока рано, – сжал я пальцы на окне. – Но уже почти…
– Дала же судьба напарников… Кстати, славная попка.
– С-с-пассиб-бо… Ох… – Дернулся я, когда ладонь Агнес легла напротив лица Марлы, и дальше сдерживаться не смог, полностью опав на поддерживающую руку брюнетки.
Через несколько секунд рядом показалась довольная мордашка блондинки, оттирающей кончики губ:
– Смазан, перезаряжен! Братство слов на воздух не бросает!
– Ты как, стоять можешь? – С интересом спросила меня Агнес.
– Ага…
– Тогда трусы натяни, а то они почти на голове Гретты, богохульник.
Я невольно обернулся на труп и понял, что сгорю в аду.
– Слушайте, – посмотрел я на брюнетку. – А если исповедаться потом – это помогает?
– Конечно! – Заверили меня. – Кому хочешь исповедоваться – мне или Марле?
– Лучше вам.
– Тогда к вечеру подбреюсь.
– А… Тогда не… В ад, так в ад… – Бочком пробрался я обратно к постели и притих в углу. В душе бурлили эмоции – от размышлений о тщетности бытия до уязвленного самолюбия.