О нет! Только свидетелей мне не хватало.
– Здравствуй, Кэлли. Ты тут с мамой?
– Нет, она дома, миссис Оглетри. Привет, Джорджи!
– Привет! – ответил Джорджи. – Ты чего тут делаешь?
– Просто смотрю на книги. Пожалуйста, выбирайте вы первые. Я подожду.
Я отступила и приветливо помахала рукой.
– Спасибо, Кэлли, – сказала миссис Оглетри. – У тебя прекрасные манеры. Непременно упомяну об этом твоей маме, как только её увижу.
Прошла вечность, пока они убрались. Я оглянулась – кажется, больше никого. Библиотекарша взглянула на меня вопросительно. Я наклонилась над стойкой и прошептала:
– Извините, мэм, у вас есть книга мистера Дарвина?
– Какая книга?
– Мистера Дарвина. «Происхождение видов».
– Говори громче! – она даже поднесла ладонь к уху.
– Книга мистера Дарвина. Прошу вас, – повторила я дрожащим голосом.
Взглядом она пригвоздила меня к месту.
– Конечно же, у нас её нет, – буркнула библиотекарша. – Не держу подобных книг в библиотеке. В Остине, кажется, есть экземпляр. Можно выписать по почте. Это стоит пятьдесят центов. Есть у тебя пятьдесят центов?
– Нет, мэм.
Я залилась краской. В жизни у меня не было таких денег.
– И ещё требуется письменное разрешение от твоей матери, что тебе можно прочесть эту книгу. Есть у тебя разрешение?
– Нет, мэм.
Сколько можно меня унижать? Зачесалась шея, предательски предвещая начало крапивницы.
Библиотекарша фыркнула:
– Так я и думала. Ну, мне пора, нужно расставить книги по местам.
Я чуть не плакала от злости. Но не реветь же перед этой старой крысой! Вся кипя, я гордо покинула библиотеку и нашла Гарри возле магазина. Кажется, мой вид ему не понравился. Шея чесалась всё сильнее.
– Какой смысл в библиотеке, если тебе не дают книг? – вырвалось у меня.
– Ты о чём?
– Некоторых нельзя на пушечный выстрел подпускать к библиотекам. Гарри, поехали домой.
Нам предстоял жаркий, долгий путь домой в повозке, заваленной покупками.
– Что всё-таки случилось, детка?
– Ровно ничего, – огрызнулась я.
Совсем ничего! Я давилась горечью и желчью и совершенно не желала этого обсуждать. Хорошо ещё, что мама заставила меня надеть шляпку – от веснушек. За широкими полями лица не видно.
– Знаешь, что в этом ящике? – спросил Гарри. – Прямо за тобой.
Я не удостоила его ответом. Не знаю и знать не хочу. Всех ненавижу.
– Это машина, которая делает ветер. Для мамы.
Будь это не Гарри, я бы просто отмахнулась.
– Да ладно, такого не бывает.
– Ещё как бывает. Сама увидишь.
Наконец доехали! Не в силах выносить шумной суматохи при разборке покупок, я сбежала на реку. Содрала с себя шляпку, передник, платье и кинулась в воду, сея ужас в сердцах местных головастиков и черепашек. Так им и надо! Дура-библиотекарша меня доконала, так зачем жалеть других! Я опустила голову в воду и издала долгий протяжный вопль. Не очень-то громко получилось. Я вдохнула воздуху и ещё раз повторила свой подводный крик. Сказать по правде, ещё два раза. Прохладная вода понемногу успокаивала меня. Что такое одна-единственная книга? Какое она имеет значение? Наступит день, и у меня будут все книги в мире, полки и полки книг. Я буду жить в башне из книг. Буду читать весь день напролёт, читать и есть персики. А если юные рыцари в доспехах и на белых конях осмелятся явиться ко мне, чтобы умолять спустить вниз мои длинные косы, я буду пуляться в них косточками, пока они не уберутся подобру-поздорову.
Я лежала на спине и следила за парой ласточек в небе. Они то взмывали вверх, то спускались к самой воде, кувыркались, как акробаты, преследуя невидимых мошек. Несмотря на часы свободы, лето оказалось не таким, как я надеялась. Никто не интересовался великими вопросами, которые я записывала в Дневник. Никто не помогал мне искать ответы. Жара иссушила всех и вся. Я подумала о нашем милом, старом, огромном доме. Как печально он выглядит на фоне жёлтого, высохшего газона. Обычно мягкая, сочная, зелёная лужайка перед домом так и манила разуться и пробежаться босиком, сыграть в «Фигура, замри», а теперь осталась только выжженная до соломенной желтизны трава, колючая как стерня. В жёлтой траве не разглядишь моё новое открытие – жёлтых кузнечиков. Их видно, только если подойдёшь вплотную. Они подскакивают, тяжело взлетают, треща крылышками, шлёпаются на траву и исчезают из вида. Поэтому их так трудно ловить, хотя они крупные и неповоротливые. Даже странно, как просто ловить куда меньших, куда более проворных зелёных кузнечиков. Их так легко обнаружить! Птицы то и дело их склёвывают, а жёлтых не замечают. Жёлтые кузнечики притаились неподалёку и смеются над неудачливыми собратьями. И тут я поняла! Это не новый вид. Это одни и те же кузнечики. Тот, кто уродился чуть желтее остальных, в засуху доживает до старости. Птицы не видят его на фоне сухой травы. А зелёненького съедают, он так и не успевает вырасти. Только жёлтые кузнечики выживают, потому что лучше приспособлены к жаре. Мистер Чарлз Дарвин совершенно прав. Надо же, доказательство нашлось прямо у меня во дворе. Я плыла на спине и смотрела в небо. Искала недочёты в своих умозаключениях, упущения в своих выводах и не могла найти ни одного. Я прошлёпала к берегу, ухватилась за широкие стебли ближайшего кустика, вылезла, обтёрлась передником, быстренько натянула платье и побежала домой.