– Сюда! – голова вопила, призывая безглавого мстителя, а зубы не разжимала, вгрызалась глубже и глубже! Но удары тока ослабли, и Ленечка побежал, нисколько не сомневаясь, что тело освободится и метнется за ним вдогонку.
Он несся конечно к дому, где провел свои двадцать лет, вопреки предсказанию Кэрролла: «Время не проведешь!» Он стремился в родное убежище и не думал о парамирах, ужас логику заглушает. А когда нажал на три кнопки знакомого домофона и услышал «Кто там?» мальчишеское, заорал: «Открывай! Живее!» – с интонацией самой хозяйской.
Дверь немедленно отворилась, Леонид взлетел по ступенькам, юркнул в собственную прихожую… Перед ним стоял белый песик с карим пятнышком на мордашке. Очень прямо, на задних лапках, обутых в домашние тапочки. Чуть до пояса доставал. Брючки ладненькие, отглаженные, рубашоночка с синим галстуком.
– Папа, папа! – воскликнул песик. – У него на плече рваный врус!
– Ах ты, Господи! – донеслось из далекой бабкиной комнаты. Дверь открылась, и к Лене вышел старый пес дворянской наружности, аккуратно одетый в домашнее. Заспешил, привычно прихрамывая, опираясь на легкую трость. – Не волнуйтесь, я помогу.
И нацелился Лене в лицо баллончиком с жуткой мордой, с перекрещенными костями! Парень дернул пальто с крючка, бросил в морду седому кобелю, ринулся на площадку. Но замок уж успел защелкнуться, напору не поддавался. Ленчик в панике дергал ручку, щенок поднимал родителя, за стеной зазвенели стекла, что-то бухнулось на площадку.
– Сюда!!! – голова взревела, оглушая, контузя парня, лишая его способности к адекватному сопротивлению. Тело-зомби рвалось снаружи, скребло дверь десятками лезвий!
– Позвольте.
Старик спокойно двинул Леню к центру прихожей, приоткрыл дверь и ловко брызнул в чудовище из баллончика. Ножи и рельефные мышцы скукожились, обвалились, растеклись зловонною лужей.
Не давая парню опомниться, старый пес произнес: «Прикройтесь!», и в два счета разделался с бешено колотящимися останками. Только грязь потекла по майке.
– Вот и все! Успокойтесь, право. У вас, вероятно, шок. Так доча моя поможет, у нее диплом медсестры. Дружанна, выйди-ка к нам!
И в ванную постучал. По ту сторону отключился напористый рокот фена, и вскоре гостю предстала длинношерстная белая сучка в махровом купальном халате. Приветливо улыбаясь (как ни странно, улыбка явно появилась на тонкой морде. Или все-таки на лице?), девушка усадила Леонида на стульчик в кухне, заставленной новой мебелью и какой-то неясной техникой, обработала рваную рану. Принесла для него футболку на четыре размера поболее и китайский застиранный джемпер, удивительно напоминающий тот, что Леня купил недавно на толкучке Средного рынка. Почему он назвал ее девушкой? В собачьем семействе не было помеси с человеком.
– Вы счастливчик, легко отделались, – успокоила мягким голосом. – Вас могли бы найти по частям.
– Любят люди друг другу подкидывать безнаказанные подлянки, – произнес философски щенок, очевидно со слов отца.
– Вы умеете говорить? – заторможенный Леня задал совсем бестолковый вопрос. Брат с сестрою переглянулись и откровенно прыснули.
– А вы еще не разучились? Сердечно рада за вас.
– Дружанна!
Упрек отца заставил сучку смутиться. Она отвернулась к столешнице и принялась готовить завтрак на четверых. Подбритые длинные пальчики с изящными коготками порхали над электроплиткой. Леонид следил заворожено за ее кокетливым хвостиком, мохнатым и шелковистым, продернутым через отверстие женственного халата (у мужчин была дырка в брюках), грел спину у теплой трубы, и опять почему-то уверовал в нереальность происходящего.
– Вы к нам пришли из опеки? – приступил к делу маленький Бобик. Отец на него глянул строго, но говорливого отпрыска взглядами не проймешь. – У нас как всегда все в порядке. Пойдемте, я покажу.
Леня Храмов был сыт по горло увиденным-пережитым, ни во что не хотел вникать, но не было сил противиться радостному напору, с которым щенок повел его к его же собственной комнате. Старик вздохнул: будь что будет. А может быть, так и надо?