– Поначалу жили, конечно, на проценты от разных вкладов, положенные опекунам, – объяснил достойно Босарий. – А как детки пошли зарабатывать, уж и этого не берем. Я, Леня, собака верная. И на память не обижаюсь. Я помню, как замерзал на промозглой земле у помойки, как лапки мои леденели. И как мимо ты проходил, мог пиннуть слепыша беспородного. Но ты меня подобрал грязного да скулящего, под курткой пригрел, у сердца. Вот за это я и служу. И детям своим завещаю служить тебе с благодарностью.
Старик прослезился, расчувствовался.
– Посмотри-ка, что там скопилось? Мне сынок шлет отчет регулярно.
На последней странице Леня обнаружил справки от банков, а внизу и общую цифру, обведенную красной ручкой.
– Шест… Шестнадцать?!! И все мое? И я могу их забрать!
– Не можешь, – отрезала Дружка, упираясь на стол руками. Ее взгляд стал суровым, недружеским. – Здесь тебя молодого нет. Отправляйся в семидесятые и делай с деньгами что хочешь.
Леонид заморгал растерянно. Ну не мог он, не мог осмыслить, что сидит в РЕАЛИИ БУДУЩЕГО. Но отказ от скачка во времени означает отказ от богатства!!! Если он в сновидении, то – нищий! Как ломает эта дилемма!
– Я б вернулся, – промямлил растерянно, – но не знаю…
– А мы научим, – весь облик холеной сучки вновь сделался предупредительным. – Поди, основательно вымойся, чтоб инфекции не разносить в сопряженных прослойках времени. А потом мы тебя отправим на этом же телепорте.
– А можно?
– За деньги все можно. Особенно за твои.
Этот довод, литой как сталь, несомненный на все времена, убеждал и подталкивал к действию. Леонид отправился в ванную, разделся, помок под душем. И только тут догадался, что на полках нет новой губки. Ну не мыться собачьей, право. Приоткрыл аккуратно дверь, чтобы крикнуть… Но диалог, доносящийся из дальней комнаты, заставил его замолчать и напряженно вслушаться.
– Зачем ты ему показала эти чертовы миллионы? – сокрушенно вздыхал старик. – Я видел, ведь я уже видел, что Леня сидел потрясенный, что решил от игры отказаться! Он мог изменить свое будущее! Мог сделаться человеком! А теперь уже не получится, опять затянет трясина.
– А тебя это огорчает?
– Я навек ему благодарен!
– Знаю, знаю, сотни раз слышала, как он тебя подобрал. Ну и что же? Дети собак, когда-то кем-то подобранных, атакуют биржи труда, ночуют прямо на улицах, питаются на помойках! Потому что у них нет возможности обучиться, выбиться в люди! Ты позабыл? Мы выбились как раз на его процентах! Ты хочешь переменить прошлое нашей семьи? Чтоб мать жила во дворе, рожала нас под кустами, чтоб мы расползались, промерзшие?
Босарий вздыхал все горше, но крыть ему было нечем. А Дружанна взвилась, подскуливала, изливала давно накипевшее:
– Куда уплывут богатства, когда наш толстяк откинется?
– Родне отойдут, конечно. Достанутся по закону.
– Родне?! А подумай, за что? Они за ним не ходили ни дня, ни пяти минут! Не вдыхали мерзкие вони, не стирали его белье, не терпели похабные вольности! Ты знаешь это, отец! Я девственница, но облапана, как вокзальная проститутка! И я каждый день терплю непристойные предложения. Но я шучу, улыбаюсь. И каждый день обещаю еще немножко подумать! Потому что Госдума готовит закон о межрасовых браках. Дочки Евы, такие гладенькие, без стесненья висят на шеях хвостатых миллионеров. Я должна быть глупее, по-твоему? Как только закон вступит в силу, я стану его женой, ни секунды не потеряю! И ни копейки! Ясно? Миллионы уйдут в семью, которая их умножила! Пусть он убирается в прошлое! Пусть играет! И пусть выигрывает! А я свое отработаю, как ты говоришь, с благодарностью.
И девушка вдруг заплакала, тонюсенько, с подвыванием. Отец ее утешал, тихонько что-то нашептывая.
Леонид совсем растерялся, и жалел ее, и ненавидел. Но себя ненавидел сильнее. В звенящих мозгах барабанило: «Все равно подохну скотиной! Я не стану больше играть!»
…Через полчаса он стоял на досочке телепорта. Босарий, сжавшийся, сгорбленный, набирал код службы спасения. Дружанна не вышла, сослалась на головные боли. Отведя взгляд куда-то в сторону, отец сунул парню в руку позолоченное колечко с аленьким гиацинтом «на добрую память» от девушки. Леня спрятал кольцо в карман и подумал, как это подло, приваживать нелюбимого. Дружка учится у людей.