Глава 17. Бриллианты для диктатуры попаданцев
Хотя и, несколько не в тему — но, пожалуй, расскажу о двух наиболее удачных моих с ним аферах… Ещё не родившийся лоховатенький Мавроди с его «МММ», нервно курит на обочине этой жизни и, каждые пять минут, дотла сгорает от зависти!
Хотя, договор с «Дойчебанком» выполнялся безукоризненно — им и мной, до самого августа четырнадцатого года… Уже говорил, да?! Да, говорил…
Хотя я и, нагрелся хорошо на «послезнании»… На реформах Витте в частности — по плану покойного Барыги, однако ж, всё же я — это, не он! Да и, реальные расходы значительно превышали предполагаемые. Тоже, уже говорил?! Вот же, долбаный склероз… Ладно!
Короче, мне постоянно не хватало оборотных средств — несколько раз я был на грани банкротства: чуть-чуть оставалось до того, чтоб я не «пролетел» — как, известный деревянный полуфабрикат над Париджем! Просто, чудо какое — что я всё-таки на плаву удержался… По ходу, кто-то (может быть, тот же Барыга — Андрей Александрович Шестаков) на том свете, очень сильно просил за меня у самого Господа Бога!
Но, как говорится: на Бога надейся… И, тогда мне приходилось пускаться во все тяжкие!
Первая по результативности наша с Крёстным совместная афера носила кодовое название «Поле Чудес».
Дело было так…
…Где-то в центре России — в нечернозёмной её части, жил-был в одном крайне захиревшим после «освобождения» крестьян поместье (заложенном-перезаложенном раз сто), один ничем особым непримечательный — до поры до времени, помещик… Барин сей, по всей округе считался хотя и, крайне деятельным — но и, крайне неудачливым и бестолковым. Любил играть в карты — но, зачастую последнее проигрывал, пытался там — чем-то торговать или дело какое своё собственное открыть, но постоянно пролетал… Короче, среднестатистический российский дворянин-помещик: что-то, среднее арифметическое — между Маниловым, Ноздрёвым, Чичиковым и Коробочкой… Гоголя то, хоть читали? И, то хорошо…
Так, вот… Как-то раз, в один прекрасный момент, заявляется он к единственному на весь тамошний уездный центр ювелиру-еврею — весь такой из себя и, достаёт из простого холщового — шитого белыми нитками, мешочка пригоршню мелких и невзрачных на вид камешков:
— Не подскажите, любезнейший… Уж, не алмазы ли это, ненароком?
Тот, чисто поржать, взял в руки несколько камешков из «пригоршни» и… Еле успел поймать мгновенно отвисшую нижнюю челюсть! Собрав всю силу воли в «танцующие» руки, Ювелир, твёрдо и уверенно — насколько это возможно, ответил:
— Да что, Вы?! «Ненароком», это — обыкновеннейший полевой шпат! Или, кварц…
Впрочем, не выпуская при этом «обыкновеннейший полевой шпат или кварц» из цепких ювелирных лап.
Барин, с силой разжав пальцы ювелира, забрал у него все свои камешки и, поигрывая ими, задумчиво проговорил:
— «Полевой шпат», говорите? «Обыкновеннейший»?! А, почему тогда они стекло царапают? Нет, что-то, не то! Наверное, Вы в алмазах ничего не смыслите. Пожалуй, придётся ехать в губернию… Или, сразу в столицу?
Ювелира пробило на пот… И, на честность!
— «Стекло царапают»? Давайте-ка, я ещё раз гляну…
Через пять минут тщательного разглядывания «камешков» через мощную лупу, Ювелир выдал Барину резюме:
— Это — необработанные алмазы!
Барин, не удивился:
— Нечто подобное я и, ожидал… Сколько за них Вы мне предложите?
Уже не скрывая колотившей его лютой трясучки, Ювелир, ничего не «предлагая» продолжил:
— Здесь двенадцать необработанных алмаза… От трёх четвертей до двух-трёх карат каждый. Половина из них, годится для огранки в бриллианты — остальные, увы! Являются, лишь техническими. Но, тоже — свою цену имеют… Цвет: от вообще прозрачного — бесцветного, до красного, голубоватого и с зелёным оттенком…
— Да, сколько же? — потерял терпение Барин.
Подумав и вспомнив про имидж Барина в том уезде, Ювелир выдал, как выдохнул:
— Сто рублей!
Всё это лицедейство, происходило уже после реформы Витте и, рубль уже был золотым рублём!
Однако, Барина как подменили!
— Хм… Что-то мне подсказывает, что в губернии мне дадут за них пять тысяч…
Он, опять сгрёб в свою изнеженную, но ухватистую барскую ладонь алмазы и направился на выход.
— Постойте! — практически, заверещал Ювелир, — смею Вас уверить, ни в одном губернском городе, Вам за них не дадут, более тысячи рублей…
— Три тысячи… — приостановился Барин, — знаю я «вашего брата», батенька! И, лично про Вас наслышан я весьма… Про Вас и, про ваши «уверения».