Розен так рвалась спасать жизни, что просто загнала себя. Начала употреблять стимуляторы, пристрастилась, став наркоманкой, из-за чего и совершила роковую ошибку, погубившую человека. Ее, конечно, можно понять и пожалеть, но сомневаться, что у нее за дело отобрали лицензию, как-то не получается. Да, она справилась, теперь она не принимает стимуляторы, только обезболивающие. Она неизлечимо больна. У нее есть инопланетная машина, что способна перекачивать жизненную энергию от одного разумного другому. Она нашла ее случайно, купила у какого-то проходимца, но вот вопрос, что она с ней делает и как использует?
О да, она лечит пациентов, понемногу убивая себя. Но скольких? Пять-десять в день? А ведь за прошедшее время, отдай она этот агрегат на исследование, земляне смогли бы пусть не разобраться, но повторить конструкцию аппарата. Возможно, уже сейчас по колониям стояли бы десятки, если не сотни таких аппаратов и спасали тысячи жизней. Вон, тот же сбежавший маньяк, что сейчас взял в заложники ее дочь, мог бы стать отличной батарейкой. Здоровый, крепкий, да он как минимум пятерку безнадежных поднял бы.
Вот и все. Не стоило Мюллеру говорить, что не собирается отпускать заложников. Полминуты использования машины по ее изначальному предназначению и одним маньяком-психопатом стало меньше, а одной бойкой старушкой больше. Смотреть на суд, что оправдал Лорье, сочтя выкачивание жизни из приговоренного самообороной, было неинтересно. Приговор разумен, справедлив и ожидаем. Инопланетный агрегат достался Стивену, тот его все-таки выпросил. Смешно, но он ведь всерьез собирается в нем разобраться. Это с его-то графиком и техническими знаниями? Ну-ну. Впрочем, не важно. Свое мы с этого аппарата давно уже получили. Пусть делают, что хотят.
Страшновато мне, время тяну, откладываю. Не дело это. Совсем не дело. Синклер из будущего дал нам многое о грядущем. Меньше, чем хотелось бы, конечно, финала-то он не видел, но то, что запланированное начнет работать — это уже известно. Можно и не ждать, но страшно. Забавно, я думал, что совсем отучился бояться. Опасался ворлонов, теней, при этом периодически совершал какие-то глупости. Творил расы, игрался, вел себя, словно подросток. Почему-то почти не думал о других, просчитывал последствия на авось. Запутался, совсем я что-то запутался. Пора рубить этот узел. Пора.
Новый год скоро, прекрасная дата, символичная. Сколько раз в прошлом я собирался с него начать? Десять? Двадцать? Что ж, пора бы уже и выполнить данное самому себе обещание. Давно пора. Вот только пару мелочей еще сделаю, проконтролирую, и начну. Хватит откладывать.
— Шушшик! — крикнул Вир, замахав рукой.
— Здравствуй, друг, — качнул головой, покрытой множеством царапин, зерг.
— Уф, думал, не успею с тобой попрощаться, — выдохнул центаврианин, присаживаясь на стул в зале отлетов.
— Почему? Ты ведь знал заранее.
— Да у нас тут проблемы с квадратом тридцать семь.
— А, военная база нарнов и их нападения на ваши корабли?
— Да, что Лондо, что Г’Кар, оба закусили удила. Я боюсь, как бы это все не закончилось войной, — оглянувшись по сторонам, шепнул Вир другу.
— Камни падают, катятся вниз, цепляются друг за друга…
— И лавина сметает все на своем пути. Привет, парни.
— И правых, и виноватых, и причастных, и нет. Здравствуй, Лоуч.
— Вы о чем? — удивленно закрутил головой Вир, переводя взгляд с одного своего друга на другого.
— Все меняется, Вир. Мы меняемся, и вместе с нами меняется мир.
— Ну, положим, мир-то как раз остается тем же.
— Лоуч, не надо, ты ведь понял меня.
— Да понял, чего уж тут сложного-то.
— Шушшик, ты наконец-то адаптировал голос! — дошло вдруг до Вира.
— Полушшилось, — улыбнулся зерг, довольно вскинув голову.
— Мы еще увидимся?
— Не знаю, друг, не знаю. Все может быть.
— Некоторые желания не сбываются, но мы тебя не забудем.
— Мы?
— Я тоже покидаю станцию. Сама Великая Мать Рода призывает.
— Ого.
— Да, Вир. Великая честь. Не знаю, что мне уготовано, но сделаю все, чтобы исполнить ее волю.