— Слушаю.
— Посол, он просил сказать вам, что прилетел на станцию для того, чтобы извиниться перед вашим народом за все то зло и горе, что центавриане причинили нарнам.
— Что? Нет, не может быть!
— Может, посол. Верьте мне, как доктору, император был в полном сознании, когда просил передать эти слова.
— Где же вы были раньше, Стивен? Где?!
— Пытался спасти Турхана.
— Одна великая жизнь, так и не спасенная, за миллионы и миллиарды других, — сжал кулаки нарн. — Мое правительство объявило войну, доктор Франклин, и я ничего не мог с этим поделать. Если бы вы пришли на полчаса раньше, я бы мог, я бы попытался, теперь же… Теперь уже слишком поздно.
— «В огне».
— Что?
— Перед смертью император спросил у пришедшего к нему Коша, «как все это закончится?» Тот ответил: «в огне».
— Ненавижу этих загадочных типов, которые вечно все знают наперед и молчат.
— Возможно, тем самым они предотвращают еще большее зло, — пожал плечами Стивен.
— Может быть и так, но я бы предпочел самому решать, что для меня меньшее зло. Успехов вам, доктор Франклин.
— И вам, посол, удачи.
Глава 37. Кресало, огниво, трут
Второй ударный флот нарнов вышел из гиперпространства у центаврианской военной базы вблизи колонии Бета-шесть. По планам атаки, пользуясь эффектом неожиданности и численным преимуществом, они должны были справиться. Вот только с самого начала все пошло не так. Враг не просто успел подготовиться к нападению, он знал о нем! Фактически, флот попал в ловушку сразу, даже не покинув воронки перехода.
Две группы кораблей центавра, возглавляемые клином из тяжелых «Примусов» и прикрываемых с флангов «Ворчанами», выступили в роли клешней, сама же военная база вместе со всеми ее боевыми спутниками, минами и чудовищными орудиями, стала той преградой, что не позволила обреченным кораблям вырваться из ловушки.
— Второй и третьей эскадре, атакуйте противника по левому флангу. Четвертой и пятой — прикрыть верхнюю полусферу. Всем истребителям, атака базы. Выбивайте главный калибр. Первая эскадра, идем вперед.
— Есть атаковать фланг.
— Выполняем.
— Пере…
— Ка’Нак уничтожен, принимаю командование. Выполняем приказ.
Несмотря на все свое мужество и отвагу, оказавшиеся в столь невыгодном тактическом положении нарны мало что смогли противопоставить противнику. Расстреливаемые по трем векторам, они были вынуждены маневрировать под плотным огнем, периодически подставляя центаврианам то борт, а то и двигатели. Естественно, те не собирались упускать таких возможностей, и били, били, били. Вновь и вновь корабли, окрашенные в красное, расцветали всполохами попаданий. Вспучивались взрывами. Гибли.
— Сколько до перезарядки приводов?!
— Минута.
«Целая минута», — пробормотал адмирал, от флота которого уже почти ничего не осталось. Так долго им не продержаться. Это был полный разгром с минимальным результатом. Ди’Лот прикрыл глаза. Он не хотел видеть, как гаснут отметки последних его кораблей. Ему было наплевать на впивающиеся в тело страховочные ремни и умирающий крейсер. Канониры еще пытались успеть сделать свой последний выстрел, остатки истребителей, что все же прорвались сквозь заградительный огонь и вражеские перехватчики, старались перед гибелью нанести максимальный ущерб, многие шли на таран, но все это была агония. Трепыхание, особенно обидное в своей бесполезности. «Словно птаха, попавшая в когти зверя», — подумал военачальник нарнов перед тем, как его поглотила тьма, а расстреливаемый флагман разлетелся на множество искореженных обломков.
— Доложить о победе на Центавр.
— Есть! — раздался в ответ звенящий от ликования голос молоденького связиста.
Алиса проснулась в холодном поту. Опять ей снились какие-то ужасы. Монстры, в которых она с некоторым трудом, но все же узнавала зергов. Черные корабли, от которых веяло тьмой, холодом смерти и жутью, появлялись, словно призраки, из ниоткуда и убивали, разрушали, уничтожали все, что попадалось им на пути. Они, словно клякса чернил, накрывали собой звезды, и те гасли. Навстречу одному пятну разливалось другое. Светлое, яркое и обжигающее. Огоньки, что попадали в него, исчезали навсегда. Все, что успевала почувствовать девушка — боль и муку. Смутные и непонятные, размытые визуально видения были настолько пропитаны эмоциями, что ее всю трясло. Она пыталась понять, увидеть, разглядеть, но раз за разом от этого становилось только хуже.