В восточной части Фароса на скале была воздвигнута крепость, ее стодвадцатиметровая башня служила маяком. Первый ярус был сложен из шлифованного известняка, длина стороны квадратного основания составляла тридцать с половиной метров. В этом ярусе постоянно находилась охрана и размещались запасы продовольствия и цистерны с питьевой водой на случай осады. Винтовая внутренняя лестница вела в восьмигранный второй ярус, посвященный восьми ветрам. Ярус был облицован мрамором, а на его углах стояли скульптуры. Много выдумки вложили александрийские инженеры в эти статуи: одна из них отбивала часы суток (куранты), другая подавала сигналы при появлении вражеских кораблей, третья (вращающаяся) всегда указывала рукой на солнце. Над этим ярусом возвышался еще один, окруженный гранитными колоннами,- фонарь-купол, увенчанным семиметровой позолоченной статуей Посейдона с лицом Александра. Сложная система зеркал обеспечивала видимость света маяка на расстоянии до сорока километров. Возможно, это проект Архимеда, как и еще один: арабский путешественник Насир-и-Хосров, видевший в XI веке этот маяк еще целехоньким, сообщает, что на нем была установлена огромная линза из зеркально отполированного металла, способная так фокусировать солнечные лучи, что поджигала неприятельские корабли. О подобном устройстве сообщали и античные, гораздо более ранние источники, повествующие об обороне Сиракуз.
На маяке было выбито имя Птолемея, но когда отвалилась штукатурка, на открывшейся мраморной плите оказалась другая надпись: «Сострат, сын Декстифона из Книда, посвятил богам-спасителям на благо мореплавателям». Каждый мог понимать текст в меру своего разумения: богами-спасителями называли Диоскуров, но богами официально называли и Птолемеев, а тронное имя Спаситель (Сотер) носил основатель их династии, получив его от родосцев.
Это сооружение, причисленное к «чудесам света», стало эмблемой Александрии и долго служило образцом для римлян. Маяк воспевали многие поэты, в том числе такие знаменитости, как сицилиец Посидипп. Император Адриан вычеканил его на одной из своих монет.
Александрия не сразу превратилась в главный порт Средиземного моря: создание описанных сооружений и флота требовало времени и средств. Но в борьбу за море она включилась с первых дней своего существования. Начальные ее шаги в этом направлении облегчались наличием македонской талассократии. После смерти Александра, когда диадохи занимались дворцовыми интригами и вербовкой армий, Птолемей продолжал наращивать морские силы: дальновидный политик, он понимал, что судьба морской державы должна решаться на море. Его правота стала очевидной несколько лет спустя, когда первенство на море оспаривали Афины и Македония. Но дебют Египта на морской арене оказался неудачным: Птолемей неверно оценил соотношение сил и явно преждевременно заявил о своих притязаниях.
К этому времени афинский флот насчитывал до двухсот сорока боевых кораблей - тетрер и триер и был равен македонскому, построенному на верфях Финикии по сицилийскому образцу. Равновесие сил подталкивало на поиски союзников. Ими могли быть только пираты: государи во все времена не гнушались их услугами, когда под ними начинали тлеть троны. В 306 году до н. э. Антигониды восстановили пошатнувшееся было македонское господство на море: Деметрий I в морской битве у кипрского города Саламина разгромил флот будущего властителя Египта и захватил ряд стратегически важных гаваней в Греции, Малой Азии и Финикии. В этой баталии мерились силами триста шестьдесят или триста семьдесят кораблей. Год спустя Деметрий, сделав ставку на пиратов, безуспешно попытался взять штурмом союзный Египту Родос (за это он получил прозвище Полиоркет - «Осаждающий города»), и с этого времени его стали преследовать неудачи.
Подобно Александру, он пытался вести борьбу с пиратством, но так же безуспешно. После его поражения в 285 году до н. э. властителем моря стал наконец Птолемей I. С флотом, сданным ему флотоводцем Деметрия Филоклом, он подчинил Киклады, Тир и родной город Филокла Сидон, превратил Милет, Самос и восточнокритский город Итан в свои военно-морские цитадели и провозгласил себя главой Островной лиги, созданной Родосом для борьбы с пиратством и включавшей почти все острова и некоторые города у западного побережья Малой Азии от Геллеспонта до Ликии.
Едва ли Птолемея можно было поздравить с таким приобретением. Это был пиратский берег в полном смысле слова.