— Я тебе приказываю идти!
— Хорошо, хорошо, как знаете...
После ее ухода Адельгейда читала книгу — сборник произведений Иоанна Златоуста на греческом, а потом как-то заскучала, затомилась и решила спуститься в сад.
Было очень жарко и тихо: половина обитателей замка удалилась в город на праздник, остальные пережидали полуденное пекло под крышей. Звери тоже томились в клетках, и особенно удав, кожа которого сильно пересыхала. Шимпанзе приветствовали Опраксу радостными визгами, стали ей протягивать миски для питья. Та взяла ведерко и пошла к бочке, где копилась вода. Напоила обезьян и павлинов, окатила удава, но к пантере и льву приблизиться побоялась — только издали пожала плечами: извините, мол, ничего не могу поделать. Лев смотрел на нее тоскливо, развалясь на полу, тяжело дышал. А зато пантера, спрятавшись в тенек, наблюдала за бывшей государыней зорко — золотисто-зелеными сверкающими глазами, кончик ее хвоста нервно вздрагивал.
— Вот вы где, неуловимая дама! — раздалось из-за деревьев.
Обернувшись, Евпраксия увидела не спеша идущую по дорожке Берсвордт.
— Я зашла к вам в покои, но охрана ответила, что искать вас надо в саду.
— Что вам надо, Лотта? Королевская чета поскакала на праздник...
— А ее величество меня отпустила. Для серьезного разговора с вами.
Ксюша сделала шаг назад, отступая в тень:
— Ну, так говорите.
— Я и говорю. Мы немедленно уезжаем с вами в Германию.
Киевлянка снова отступила на шаг под ее напором:
— Интересно! Это кто же решил такое?
— Королева Констанция при моей поддержке.
— Пусть свое решение скушает за ужином. Я здесь нахожусь по соизволению короля Конрада, моего, между прочим, пасынка. Только он волен отказать мне от дома.
Немка сделала шаг вперед:
— Но от дома вам никто не отказывает. Просто нам пора уезжать. Генрих нас заждался.
— Это кто сказал?
— Я вам говорю. Он еще в Вероне приказал мне привести вас к нему — мертвую или живую. Я хотела мертвую... но уловка с вашей лошадью в Каноссе не удалась. Стало быть, придется живую.
Адельгейда опять отступила и почти вплотную приблизилась к клетке, где сидела пантера. Улыбнулась криво:
— Неужели вы всерьез полагаете, что вернусь в Германию добровольно?
Берсвордт придвинулась к ней:
— Нет, конечно. Но у вас нет иного выбора. Или смерть, или возвращение. Защитить вас никто не сможет, ибо Конрад на празднике, Паулина тоже, а охрана наверху, караулит двери. Экипаж уже наготове. Мы сейчас выходим из сада, залезаем в повозку и уезжаем. Стража на воротах подкуплена и препятствий чинить не станет. Очень просто. — Взяв ее за плечи, Лотта притиснула Адельгейду к прутьям. — Или вы погибнете в лапах у пантеры!
Бывшая императрица попыталась вырваться:
— Нет! Пустите! Вы не смеете, подлая!
— Смею, ваша светлость, очень даже смею! Отомщу за всё! И верну расположение государя!
Черная хищница прыгнула на прутья и, разинув пасть, полоснула лапой по плечу Опраксы, вырвав вместе с лоскутом платья не такой уж маленький кусок мяса. Евпраксия дернулась, крутанула обидчицу, и теперь уже Берсвордт оказалась прижатой к клетке. Дикая кошка, помешавшись от запаха свежей крови, запусти-
ла длинные когти ей в спину. Та вскричала от боли, отшвырнула от себя русскую и упала у клетки на колени. Но Опракса не растерялась и, схватив деревянное ведерко, запустила в немку. К сожалению, промахнулась. Каммерфрау собралась с силами и опять набросилась на противницу. Обе начали кататься в пыли, яростно вопя и валтузя друг друга. Несомненно, Лотта была покрепче и, хотя спина ее сильно кровоточила, постепенно стала одолевать. Опрокинула Ксюшу на грудь, в грязь лицом, села ей на поясницу, утянула руки назад и поволокла к клетке. Бывшая жена Генриха упиралась, дергалась и кряхтела сквозь зубы: «Нет! Нет!» — но дворянка продолжала ее толкать к лапам хищницы. Видя это, пантера извивалась у прутьев, вожделея лакомство. В остальных клетках звери тоже разволновались. Обезьяны скакали и взывали о помощи, оскорбленно кричали павлины, даже лев приподнял гривастую голову и смотрел с вопросом в глазах на происходящее. Лишь удав ни на что не реагировал. Привалившись к прутьям, кошка выставила лапу и пыталась когтями зацепить голову Опраксы, приближавшуюся к ней, понукаемая Бер-свордт. Расстояние сокращалось. Вот осталась пядь... вот всего лишь каких-нибудь два вершка... Вот уже средний коготь дотянулся до завитка волос... Но в последний момент киевлянка нагнула шею и, схватив соперницу за талию, перекинула через себя. Хищница вцепилась немке в мягкое место, начала кусать и рвать зубами. Обливаясь кровью, женщина едва вырвалась, отлетела и упала на землю. Не успев передохнуть, получила такой удар ногой в челюсть, что мгновенно потеряла сознание.