Тяжело дыша и утирая пот, Адельгейда проговорила:
— Получила, да? Увезла живой или мертвой? То-то же, мерзавка!
Обезьяны ликовали у себя в клетке. Радостно пищали павлины. Лев опять уронил гривастую голову и невозмутимо прикрыл глаза.
Возвратившаяся к вечеру Паулина, обнаружив хозяйку в комнате, в синяках и царапинах и с довольно глубокой раной на плече, так и ахнула:
— Мать Мария и святые апостолы! Что с вами?
Выслушав рассказ Евпраксии, бросилась ее перевязывать и кудахтать, как клуша:
— Я ведь словно знала, что нельзя было уходить!
— Ничего, ничего, все уже прошло.
— Вы обязаны поставить в известность короля.
— Господи, а что Конрад сделает? Он такой тюфяк... Нет, одна надежда на Готфрида де Бульона.
— Что-то ваш Бульон вспоминает о вас не больно. Лето на исходе.
— Ничего, ничего, надо потерпеть еще чуточку. Лучше расскажи, как ты провела время.
Шпис рукой махнула:
— Да никак, признаться. Выпили, покушали и потанцевали. Ничего больше.
— Ну а что б ты хотела больше?
— Ну, хотя бы потискал в темном уголке, пощипал бы за что-нибудь аппетитное... Не поверите, ваша светлость: только раз поцеловал — и то в щечку!
— Положительный, порядочный человек — что же удивляться?
— Да пошел он в задницу со своей порядочностью — извините, конечно! Я ведь говорила: мне такие паиньки поперек горла!
— Ты желала бы проходимца, но страстного.
— Ну? А то! Лучше пять минут сладкого греха, чем сто лет пресной добродетели!
— Фу, какая охальница! Ты как будто бы не христианка прямо. Значит, не пойдешь за Филиппо?
— Да ни в жизнь, клянусь! И потом, от него кошатиной пахнет. Я же кошек на дух не выношу, будь то лев, или пантера, или фон Берсвордт...
Вскоре Адельгейда узнала, что Крестовый поход уже начался и гигантские толпы вооруженных людей,
большей частью стихийно, тянутся со всех уголков Европы на юго-восток.
— Паулина, а про нас ведь действительно забыли, — говорила Ксюша горничной. — И без Готфрида я до Венгрии не доеду.
— Стало быть, поедем в Париж к вашему кузену Филиппу, королю Франции.
— Надо будет написать ему грамотку. Если пригласит, то отправимся.
— Вдруг откажет? Лучше без приглашения, как снег на голову!
— Нет, нельзя. Если Анастасия откажет, до Руси добраться — пара пустяков. А откажет Филипп — и податься будет некуда, только с камнем на шее в Сену!
Перед Рождеством Евпраксию посетил Конрад. Королю исполнилось двадцать семь, и излишняя тучность ему не шла: он уже не мог сам садиться на лошадь и, всходя по лестницам, часто останавливался, чтобы передохнуть. Не прибавила счастья итальянскому самодержцу и семейная жизнь: от неукротимой супруги молодой человек страдал не меньше других. Принеся мачехе рождественский дар — милое колечко с бриллиантом — и поцеловав руку, венценосец задал вопрос:
— Удостоите ли вы нас своим присутствием на вечернем приеме?
— О, боюсь, не смогу, — опустила глаза Опрак-са. — Вы же знаете, ваше величество, как я не люблю появляться в свете.
Он вздохнул трагически:
— Знаю, знаю... И ума не приложу, как вас помирить с королевой.
— Да никак не надо. Будущей весной я от вас уеду, несмотря ни на что.
Конрад сразу как-то приободрился:
— Неужели? Все-таки решили?
— Да, пожалуйста, успокойте ее величество и других заинтересованных лиц.
Он слегка смутился:
— Что вы, что вы, не в этом дело! — А потом торжественно произнес: — Со своей стороны, обеспечу вас всем необходимым — лошадьми, повозкой, провожатыми и деньгами. Слово короля.
— Я не нахожу слов для благодарности, ваше величество...
Ксюша написала грамоту в Париж и ждала ответ, как внезапно, 3 марта 1097 года, в королевском замке в Павии появился младший брат де Бульона — Бодуэн. Он разительно отличался от Готфрида — был не слишком высок, но строен. И его большие голубые глаза излучали пылкость девятнадцатилетнего юноши. Прямо в дорожном платье молодой бургундец поспешил к Адельгейде и, приветствовав ее, заявил:
— Ваша светлость! Я приехал по указанию старшего брата. Он находится в предместьях Константинополя и отправил меня во Францию и Германию, чтобы привести подкрепление, а к тому же велел заехать за вами. Если вы намерены двигаться в Венгрию, то извольте поторопиться. Сколько дней вам необходимо на сборы?
Глядя на него с замиранием сердца полными слез глазами, бывшая императрица ответила:
— Я могу ехать прямо завтра. Дело только в транспорте. Мне король обещал коней и кибитку...