— Это работает, — сказал он, не уверенный, слышат ли его сквозь рёв огнемёта и высокий визг миллионов крошечных ртов.
Существо-Аня рухнуло на пол, и кучи червей редели. Сначала он ухмыльнулся, думая, что уничтожил основную массу, и осталось лишь зачистить остатки. Но затем он заметил, что весь пол и стены шевелились, словно песок, колеблемый ветром.
— Это нехорошо, — произнёс он.
Черви растеклись тонким слоем, покрывая около шести метров во все стороны. Он не мог сосчитать, сколько их, так как они слишком широко расползлись.
Он пытался выследить их, чтобы сжечь, но даже длинные струи пламени по полу и стенам уничтожали лишь малую часть — черви продолжали расползаться. А затем произошло самое тревожное — он взглянул на датчик топлива и увидел, что он в красной зоне.
Он не заметил, когда черви добрались до потолка, пока одна крупица не упала на его визор. Затем ещё одна, и вскоре это стало похоже на дождь, падающий только на него. Они волнами ползли к точке над ним и начинали сыпаться вниз.
Михаил задрал голову и увидел, что потолок кишит движением. Среди массы начало формироваться нечто. Появился бугор, в нём открылась дыра, превратившаяся в женский рот.
— Михаил, мне холодно. Помоги, — сказал голос Ани.
— Бля, — он выстрелил огнемётом вверх, но это лишь заставило ещё больше червей сыпаться на него, избегая жара.
Он принялся смахивать их, выпустив сопло огнемёта, и стал тереть с большей силой. Однако крошечные твари прилипали к нему, будто клей. Через секунды он был покрыт ими, и когда он пытался раздавить их, они просто расплющивались, а после прохода его руки продолжали ползти по его телу.
Михаил быстро понял, куда они стремятся — они собирались вокруг швов его скафандра. Те, что были на визоре, остановились, и он сосредоточился, чтобы разглядеть, что они делают. Увиденное взорвало его панику.
Они прогрызали крошечные дыры в толстом визоре из плексигласа.
— О нет, нет, нет.
Михаил знал, что если они могут проделать это с прочным визором, его скафандр не выдержит.
— Мне нужно выбраться! — закричал он.
— Ещё нет, — ответила Татьяна. — Ты весь в них. Смахни их.
— Помогите! — крикнул он.
— Мы не можем, пока черви не исчезнут, — ровным голосом сказал капитан Бодин.
Черви на визоре Михаила становились гуще, и ещё больше сыпалось сверху. Теперь он слышал, как они скребут по визору, прогрызая его защиту. Паника охватила Михаила, и он понял, что у него остался только один выход.
— Я не вижу, что происходит, — сказала Татьяна. — Михаил просто стоит? —
Я отправлю группу для эвакуации, — выпрямился Бодин.
— Нет, подожди, — сказала Татьяна. — Смотри.
Они разглядели силуэт Михаила, который танцевал и хлопал себя по телу, а затем замер, опустив плечи. Он поднял сопло огнемёта и повернул его на себя.
— Не делай этого! — закричал Бодин.
— Он должен, — холодно сказала Татьяна.
Михаил нажал на спуск, и струя пламени вырвалась, полностью покрыв его жидким топливом. Он стал пылающим маяком в клубах густого дыма, наполнившего отсек.
Из защищённой комнаты наблюдения они видели, как человеческая фигура корчилась в пламени, всё время крича. Скафандр защищал его, но лишь на время, и он всё равно испытывал невыносимую боль.
Пока топливный бак на его спине не взорвался, и удар потряс стальную конструкцию корабля.
В комнате управления наступила тишина, многие стояли с широко открытыми глазами и отвисшими челюстями, глядя на отсек, заполненный жирным чёрным дымом.
Капитан Бодин откинулся назад, его лицо осунулось.
— Вот и всё, — мрачно сказал он.
Спустя несколько мгновений дым начал оседать, и, невероятно, они увидели Михаила, стоящего там. Но только Михаила.
Его скафандр был изодран и обгорел, шлем полностью почернел от топлива огнемёта. Но его тело выглядело странно, деформированно, натягивая ткань обгоревшей одежды.
— Он жив, — прошептал кто-то сзади.
Михаил потянулся к шлему.
— Пожалуйста, не надо, — всхлипнула Татьяна. — Я не хочу видеть, что будет.
Он расстегнул шлем и снял его. Тот на миг застрял, словно зацепившись, но в итоге соскользнул.
Раздались возгласы ужаса.
Это была голова и лицо Михаила, но рядом с ней, словно втиснутое, находилось лицо Ани, будто она каким-то образом влезла в скафандр ради шутки.